Светлана Низова - Я же твоя дочь

Иногда у Тони были порывы для меня что-то сделать, я не могу сказать, что она меня ненавидела, не кормила, что я спала на улице или видела какое-то насилие. Только получалось у нее неоднозначно. Она делала хороший жест и тут же за него упрекала, унижала. Подружку и торт на день рождения она припоминала мне весь год. Причем каждый раз ее рассказ обрастал новыми подробностями, в которые она верила.

От «Я купила тебе такой дорогой торт за двести рублей и разрешила пригласить Машу» до «Я купила тебе торт за две тысячи, и ты пригласила весь двор этих вшивых бродяжек» прошло меньше месяца. Я точно помнила, что торт стоил двести рублей и ели мы его исключительно с одной подружкой Машей, но Тоня была так убедительна в своих упреках, что даже сейчас я не до конца уверена в подлинности некоторых воспоминаний.

Вообще, тогда мало кто задумывался о детской психике. Я не уверена, что люди, жившие в том районе, слышали слово психолог. А судя по некоторым семьям – он бы им точно не помешал.

Несколько месяцев я просыпалась в жутких кошмарах после того как на наших глазах резали корову: сначала отрубали голову, потом разделывали и сразу во дворе продавали. Коровьи круглые черные глаза даже во взрослом возрасте могут приходить в кошмарах.

Потом в ушах долго стояли крики женщины, которую избивала дочь. Женщина была старая, но все равно пила много и часто. И в этом состоянии могла забрести в любой конец города, там ее находила скорая или полиция, приводила в чувство и возвращала домой. Как-то ее привезла скорая, передала дочери, дочь подобрала огромную палку и избивала мать не глядя, а врачи скорой помощи просто стояли и смотрели, даже не пытаясь вмешаться.

А еще в первом подъезде жил маньяк. Он регулярно насиловал маленьких девочек, садился в тюрьму, выходил и насиловал снова. Подробности изнасилования последней жертвы тоже долго стояли у меня в ушах, пока местные сплетницы передавали их друг другу на остановки в ожидании пазика. Особенно долго не выходила их головы фраза о том, что девочке маньяк порвал рот и оторвал ухо. Моя детская фантазия раскручивала картинку в голове во всех подробностях, на которые была способна.

Таких историй вокруг были сотни. В доме напротив отец изнасиловал дочь шестнадцати лет, она забеременела, родила и сошла с ума на этом фоне. Отца посадили на восемь лет, ребенка отдали в детский дом, девочку в интернат, а мать девочки сидела дома и преданно ждала мужа-насильника, рассказывая каждому, кто готов выслушать, что муж святой человек и дочь дура сама полезла.

На фоне таких историй моя мать с небольшими странностями и равнодушием в мой адрес казалась мне сущим ангелом. Меня не били, практически не наказывали, ну молчали иногда. Но не было страшных синяков, как у моих друзей от их матерей, не было отцов-насильников, не было вшей размером с ноготь, больных туберкулезом отчимов или братьев, сидящих за убийство. Я не знаю каким чудом мне везло – я много лет дружила с этой шайкой ребят, но никогда ничего не цепляла от них, даже вшей.

Жизнь в том районе казалась мне почти счастливой. Бабушка жила рядом, я часто забегала к ней в гости, у меня было много друзей, свободы, природа, множество развлечений, общественный транспорт в наши края стал ездить чаще и до школы приходилось добираться пешком гораздо реже. Какое-то время жизни там Тоня даже работала, у нас появлялась еда получше, одежда с рынка, а не от добрых родственников.

Но в какой-то момент случилось два события одновременно: меня начал преследовать мой отец и Тоня начала пить.

Кажется, я смогла уснуть. По крайней мере вижу за окном светлый день, слышу птиц и в дверь настойчиво долбят.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.