Ольга Козырева - Дневник Аси Лазаревой. В поисках простой любви. Часть первая

Позвонил на следующий день, уже плюс. Многие московские мужчины визитки просят, но не звонят. Коллекционируют, наверное. Или, может, оклеивают ими туалет… Этот позвонил, и позвал гулять. На прогулке я на всякий случай решила уточнить, не женат ли он, и он скромно и мило ответил, что, мол, да, ну, что такого. Жена живет в Италии, а у него здесь бизнес.

«Честно», – подумала я и сказала, что романа не будет, мне религия не позволяет. Хорошо, что он мне не очень понравился, не пришлось сильно расстраиваться.

Как ни странно, энергичный женатый ухажер не исчез при этом с горизонта. Мы теперь как бы «друзья». Моего нового друга зовут Эдуард.

Не так давно Эдуард позвонил и спросил, не хочу ли я выпускать журнал на тему психологии. Рассказал, что давно мечтал издавать периодику на эту тематику, была даже попытка, но неудачная. А тут все так славно складывается: и журнал один очень приличный продается, и юрист ему нужен, чтобы сопровождать сделку, а я – вот она, и не хочу ли я? «Конечно, хочу, – подумала я, – почему бы не подзаработать?». Мы, одинокие матери с детьми, не отказываемся от возможностей заработать никогда, а у меня вот еще ремонт не кончился. Мы с сыном заселились к маме, и я пытаюсь сделать там красоту. Деньги очень пригодятся.

Мне показалось немного странным, что юридическая помощь предполагает не просто составление договора и проверку документов. На меня почему-то посыпались резюме главных редакторов, неглавных редакторов, ответственных секретарей (что это вообще за должность? остальные секретари не ответственные, что ли?) и прочее, и прочее. Неужели человек создал бизнес и при этом остался в неведении относительно того, чем обычно занимаются юристы. Но у нас на работе был небольшой простой, и я позвонила по телефону в одном из резюме. Просто по приколу. «Интересно, как выглядят главные редакторы?», – подумала я. До этого мне все больше приходилось сталкиваться с экономистами и бухгалтерами…

На следующий день в соседнее кафе буквально ворвалась женщина с охапкой журналов и пламенным воодушевлением во взоре. Она была страшно обрадована моим звонком и спешила посвятить меня во все тонкости издательского дела сразу. Это и была Валя. «Это же, как ребенок», – объясняла Валя, проникновенно смотрела в глаза и прижимала к сердцу подшивку. Я отодвинулась подальше, чтобы не заразиться этой странной болезнью «журнал, как ребенок», и на меня посыпались тонны информации.

Через час я уже была «почтиспециалистом» в области бумажной периодики. А еще Валя знала тот журнал, который мы собрались покупать, и сказала, что его покупать не надо, а надо покупать другой. Тот, в котором она работала главредом – и который тоже закрылся. Но в отличие от того, который мы хотели покупать, ее журнал закрылся совсем недавно. «Все еще живое», – с таинственным придыханием прошептала она. В смысле?! Можно подумать, мы тут про сокрытие трупов разговариваем!

Встреча оказалась очень полезной. Вале удалось ответить на главный мучивший меня вопрос: за что тут платить деньги? (Он же – вопрос о том, что такое «все живое»). Журнал может зарегистрировать, кто угодно. Не велика сложность. Набрать штат, печатать. Но за что тут платить? А ведь мужичок-продавец первого журнала хотел ни много, ни мало пятьдесят тысяч евро. «Живые сети» – вот что, оказывается, стоит денег. Сети – это те места, где люди покупают журнальчики: супермаркеты, киоски. Туда надо «заходить», а это дорого. Даже вход в маленькую сеть из нескольких киосков стоит денег, а ценник за супермаркеты состоит из семизначных цифр. Предмет торга стал понятен, и вскоре в очередную кафешку пришла хозяйка Валиного журнала, блондинка неопределенного возраста. По ней было видно, что она долго, упорно и не из Москвы шла к тому, что имела, и не уступит ни пяди. И точно: блондинка сказала, что ей не хватает на BMW двадцать пять тысяч долларов, поэтому на меньшее она не согласна. Это и была цена вопроса.

Я сказала Эдуарду, что действительно брать надо Валин журнал, это недорого, мы получаем семь рабочих сетей, вход в каждую из которых стоит не меньше десятки, и он согласился. А я подумала, что я молодец, сэкономила человеку двадцать пять тысяч долларов, причем он купит лучший продукт, чем собирался.

Что за бизнес эти журналы? И зачем ему уперлось что-то издавать, да еще непременно на психологическую тематику? Ведь он зарабатывает свои богатства, торгуя аксессуарами и женской одеждой. Никакой психологии и рядом не стояло. Но чужая душа – потемки. Поэтому мы взяли – и уже почти купили Валин журнал вместе с Валей. Теперь Валя, осчастливленная возможностью делать любимое дело, бомбардирует меня именами неизвестных мне актеров. Вот столько всего произошло за этот месяц!

И поэтому сейчас мне пора удирать со спокойной и понятной первой работы на странную вторую – обсуждать там договор, документы и почему-то обложку. Почему я должна обсуждать обложку? Я не понимаю. Все происходит как-то слишком быстро, но я надеюсь, в итоге это будет хотя бы оплачено. И лучше поехать сейчас, чем убить на это выходной. С этой светлой мыслью я докрасила губы, кинула косметичку в сумочку, нашла ключи от машины и посмотрела в окно. Дождь не утих, значит, на метро не получится, пока дойду – промокну, хорошо, хоть машину недалеко поставила, у красных лакированных туфелек есть шанс выжить.

– Фекла, пока, – попрощалась я с Дусей. Она вынырнула из монитора, серьезно на меня посмотрела и сказала:

– Ну, правда, я не знаю, почему у тебя нет мужика. Для меня это загадка.

– Для меня тоже, но я помню, в случае чего, ты на мне женишься, – и, помахав рукой, я вышла из кабинета.

– Даже не сомневайся, – донеслось вслед.

Включаем музыку, печку и едем! До Садового кольца я доехала быстро, что странно, ибо дождь. Перед Садовым встали. Стою уже полчаса, стояние достигло уже той стадии, когда люди начинают заглядывать в окошки близстоящих машин и разглядывать соседей по пробке. Рядом со мной – новейший, огромный, наглухо затонированный «мерс». Интересно, кто внутри?

Но размышления мои прервала Валя: звенит из трубки тревожным вопросом, когда я доеду. А я не знаю, «когда я», похоже, к ночи. Потом позвонила давешняя испуганная девушка, настойчиво пытавшаяся отправить меня к нотатриусу. Тоже спросила, когда я приеду. Потом еще какая-то девушка по поручению Эдуарда. Еще ничего нет, а уже столько звонков. Ура! Мы проехали метр! Позвонила мама, она тоже хотела узнать, когда я приеду, и сообщила, что она только что пришла с работы, а Даня играет и не слушается. Сыну восемь. Не слушаться в этом возрасте – это нормально. Но это я так считаю. Мама считает, что дети должны быть послушными – и точка.