Анастасия Андрианова - Пути волхвов. Том 2

– Нам, пожалуй, пора, – решил Ним и поднялся с земли. В самом деле, что здесь делать? Ждать и надеяться, что ворота откроют? Нечего терять время зря, нужно скорее заработать денег и выдвигаться в обратный путь. Пора принять, что ничего не вышло.

– А вы куда путь держите? – оживился кудрявый. – Со мной, может, захотите?

– Вряд ли, – процедил Велемир.

– Ты быстро меняешь решения, – заметила Мейя.

Кудрявый просиял, улыбнулся ей широко. Ним отметил, что улыбка у парня была хорошая, чистая. Злые люди обычно так не улыбаются… Хотя кто их знает? Сейчас и не разберёшь, тем более в Княжествах в этих.

– Так ты девка! – воскликнул кудрявый. – А я думаю, что это мальчишка такой нежный лицом вышел? Бороду отрастить бы! Девка – надо же!

Он ухмыльнулся и прищурил чёрные глаза, пристальнее разглядывая Мейю.

– Я вот что вам скажу. – Парень доверительно наклонился, одновременно обращаясь к Мейе и Ниму и делая вид, что не замечает Велемира. – Пойдёмте со мной, вы ребята неплохие, хоть даже воды мне не даёте. Я не обижаюсь. Видите тех? – Он указал на крытую повозку, возле которой крутились собаки. – Вот они – скоморохи. И боятся, что их узнают. Я с ними приехал, только давно придумал, что убегу, как только в Коростелец прибудем. Решил, один буду выступать, не хочу деньги делить с ними. Неумёхи они, только прибаутки да сказки знают, да собаки пляшут под дудку, а я лучше играю, под мою жалейку у кого угодно ноги сами в пляс пустятся. Решил: поднакоплю денег в городе, а потом пойду искать шутовского князя. В гильдию проситься.

– Долго искать будешь. – Велемир усмехнулся и замолчал. – Слышите? Что там творится?

Ним и сам заметил, что к привычному шуму добавились новые звуки – будто кто-то решил развеселить раздосадованную толпу. «Только бы не снова проклятые скоморохи», – подумал Ним, всматриваясь в сторону, откуда доносились звуки. Не музыка, не песни – какой-то гомон, свист, совсем не похожий на то, как играли шуты в деревне и трактире, и оттого вместо страха в груди Нима щекотало лёгкое любопытство.

– Они же ничего не сделают? – спросила Мейя с дрожью в голосе. – Не станут ни на кого кидаться? Они… просто веселятся, правда?

– Либо правда, либо неправда. Одно из двух, – хмыкнул черноглазый парень и вскочил на ноги. – Эге! Чего творят!

Несколько человек, взявшись за руки, кружились в хороводе, раскачиваясь и опираясь друг на друга, почти как те женщины, которых Ним видел в свой первый день пребывания в Княжествах. Они пели – да, теперь можно было точно сказать, что у ворот Коростельца лилась именно песня, но не привычная слуху, не музыкальная, а скорее напоминающая наговор. К танцующим присоединялось всё больше и больше людей, хоровод ширился, разбухал буквально на глазах, и Ним ощутил, как его тоже начинает тянуть туда, к пляшущим и поющим.

– Не думаю, что нам стоит тут оставаться. – Голос Велемира развеял зыбкую дымку морока. Ним потряс головой.

– Думаешь, они из… тех ?

– Не знаю, о ком вы толкуете, – вмешался кудрявый, – но эти пляски мне точно не по душе. Убираемся отсюда, да поскорее.

Хоровод разрастался, от него отделялись новые группы танцующих, тоже расходились кругами, сплетались, перекрещивались, и на пляски это уже почти не походило: люди обнимались, трогали друг друга, будто пьяные или расстающиеся родственники. Мирно, любяще даже, но как-то чересчур нарочито, будто хотели, чтобы все видели это странное действо и, удивившись, присоединились к веселью.

Кудрявый помог Мейе встать, взял её за руку и осторожно потянул в сторону, прочь от танцующих, прочь от городских стен. Велемир фыркнул и качнул головой, показывая Ниму, что придётся тоже идти. Какой-то нищий, широко раскинув руки, шагнул к ним и нагло заключил растерявшуюся Мейю в объятия. Велемир грубо пихнул его под рёбра, отталкивая от девушки.

– Уймись, дед. Пляши иди.

Ним последний раз оглянулся на белые стены, на резные ворота, тяжело вздохнул и поплёлся за Велемиром, Мейей и кудрявым незнакомцем. В который раз его обуяло горькое разочарование, и раз за разом оно не становилось легче. Сейчас у него было такое чувство, будто ему показали чудесный ларь, полный обещанных сокровищ, но тут же выкинули в болото, не позволив даже заглянуть внутрь.

– Как звать-то тебя? – бросил Велемир, обоняя кудрявого, чтобы видеть его лицо. – Надо знать, с кем в путь собираешься.

– Согласен-согласен, – кивнул парень, тряхнув упругими кудрями цвета липового мёда. – А имя у меня простое. Как её зовут, так и меня. Родные мы с ней.

Он снял с пояса инструмент, похожий на пастуший рожок, и покрутил у Велемира перед лицом. Тот нахмурился.

– Чего дурить вздумал? Это ведь жалейка простая.

– Так и я Жалейка, – широко ухмыльнулся кудрявый. – Чего такого? А то мало в наших землях чудных имён! Так и зовите, нет имени у меня другого. Идёмте. Нехорошо тут, нутром чую. А я выведу, на тропки тайные наведу, всё лучше будет.

– Откуда нам знать? Пусти Мейю, не пойду со скоморохом.

Велемир дёрнул свободную руку Мейи на себя, совсем как пёс, отнимающий кость, но Жалейка держал цепко и только качал головой.

– Ты не хочешь – не иди, неволить не могу. А вот девчонку губить не дам. Пойми ты, бестолочь, не из тех я. Иначе давно бы глаза ваши высосал и щёчки мягкие обглодал.

– И правда, не похож ведь на них, – осторожно произнёс Ним. – Те и двигались чудно, и не говорили ни слова, помнишь? Жалейка болтливый, но… обычный вроде.

Ним осёкся, когда присмотрелся и заметил, что ходит их новый знакомец всё-таки не вполне обычно: сапоги его стояли на носах, и Жалейка с каждым шагом будто тянулся вверх, на цыпочках ступал, не полной стопой.

Неожиданно их окружили пляшущие, взяли в кольцо своего нестройного хоровода, перегородив телами обзор. Ним замер, не понимая, что делать. На лицах людей застыло отстранённое, безоблачное и почти радостное выражение, будто все они видели сладкие сны. К Ниму потянулись руки: грязные, чистые, тонкие, крепкие, каждый хотел потрогать, щипнуть, отхватить кусочек… и на короткий миг сознание помутилось и больше всего ему захотелось тоже обхватить кого-нибудь руками и сдавить, сжать посильней, до хруста косточек, щипнуть до чёрных следов, но тут раздался звонкий голос Жалейки:

– А ну, расступились, ироды! Дорогу! Дорогу дайте!

Жалейка бросился прямо в хоровод, врезался кудрявой стрелой, и, на удивление, пляшущие расступились с лёгкостью, будто только и ждали, что Жалейкиного приказа. По-прежнему увлекая за собой Мейю, Жалейка понёсся прочь, и Велемир с Нимом, переглянувшись, кинулись за ним, пока одурманенные пляской безумцы не опомнились и не стали вновь хватать их за одежду.

– Вас не тронули? Не облапали голыми руками? – бросил Жалейка на бегу.