Дара Преображенская - Воин храма «Золотой Дракон». Часть 1

Ночью в горах холодно, отец укрыл меня шкурами яков, которые купил за символическую сумму у проводников-торговцев. Через каждые два часа тибетцы пили чай, чтобы согреться. В чай они добавляют соль, немного масла и крупы.

– Это поддерживает наши силы, иначе мы замёрзнем, – сказал один из проводников.

В ту ночь в горах случился буран, благо мы не попали под снежную лавину, так как тибетцы знали все места, где можно укрыться. При звуках лавины я испытал такой страх, что мне казалось, будто моё бедное сердце превратилось в комок и застыло внутри груди. Тибетец улыбнулся и, чуть сощурившись, похлопал меня по плечу:

– Не бойся, это только кажется, что горы агрессивны. На самом деле они мудры.

Говорил он по-китайски.

– Неужели вы не боитесь лавин? – спросил я.

– Нет. Мы входим в контакт с горами и просим у них помощи. Мы просим у них защитить нас. Те, кто этого не делают, погибают в горах, потому что они не знают о взаимосвязи всего, что находится вокруг них.

Я успокоился и уснул, а на следующий день мы приехали в монастырь.

…Монастырь Золотого Дракона находился в провинции Сычуань на самой границе с Тибетом. По сути, монастырь не являлся ни Тибетским, ни Китайским.

Представители жёлтой расы, принадлежащие к разным национальным группам, обычно враждебно относятся друг к другу. Японцы считают себя древнее китайцев, китайцы притесняют тибетцев, тем самым подчёркивая своё первенство на совершенство и приближённость к богам. Что касается монастыря – это единственное место, где любая неприязнь между людьми была стёрта, так как в нём служили и китайцы, и тибетцы.

Монастырь находился на берегу мелкой речушки Луцзян, недалеко от неё Брахмапутра несёт свои воды в Индию. Несмотря на то, что монастырь был удалён от человеческой цивилизации, практически на равном расстоянии от него располагались два городка: Аламбо и Лхаса. Аламбо стоит на территории Китая, а Лхаса – Тибета. Климат здесь мягче, чем в Тибете, но иногда случаются суховеи. В холодное время года падает снег, который быстро тает на полуденном Солнце.

Шум реки Луцзян доносился до моих ушей. Я подумал сначала, что монахи ловят в ней рыбу, но мне сказали, что служители храма «Золотой Дракон» являются вегетарианцами. Их рацион, в основном, состоит из круп, ячьего молока с маслом и фруктов, а также риса и бамбука. Ряд фруктов доставляется в монастырь с торговыми караванами. Как правило, это манго, финики, персики и каштаны. Однако подобные деликатесы употреблялись в очень ограниченных количествах.

Река служила, своего рода, игровой площадкой для детей. Они плескались в её журчащих водах, бегали друг за другом, а по утрам и вечерам монахи совершали здесь обряд омовения. Они снимали обувь, входили в реку и, набрав полный чан воды, выливали её на себя.

Луцзян искрилась на Солнце тысячами бликов, слепила тебя, словно забавлялась с тобой, и от этого хотелось спать. Несмотря на то, что в моей провинции Тай-цзы много буддистских храмов, считалось престижным, если родители отправляли своего сына в далёкие края для обучения в каком-нибудь монастыре. Храмы были очень красивыми с позолотою и изразцами.

Честно говоря, когда я увидел храм «Золотого Дракона», я был несколько разочарован, так как вместо роскошного убранства мне представился довольно скромный фасад без лишних вычурных архитектурных фантазий. Внешний вид храма не вязался с той славой, которая распространялась о нём по всему Китаю и Тибету. Просто одетые монахи занимались своими привычными делами, будто жизнь здесь текла медленно и размеренно, не прерываемая никакими эксцессами.

Один из монахов повёл меня в мою будущую комнату, я взял свой узелок и последовал за ним. Комната оказалась совсем небольшой с единственным окном, выходившим на юг. На полу лежал коврик из бамбука с изображением каких-то цветов. Не успел я, как следует, освоиться, как ко мне подошёл мальчик примерно моего возраста в длинной циновке и протянул мне маску с красной накидкой.

– Что это такое? – спросил я.

– Сейчас начинается представление. Там соберётся много народа. Ты будешь играть роль злого демона, нападающего на бога огня.

Я взглянул на маску. Она была тоже красной с чёрными полосами вокруг глаз, и это выглядело очень уродливо.

– Но я никогда не играл в театре, – ответил я.

Мальчик только улыбнулся, подмигнув мне.

– Послушай, если ты хочешь служить Будде, ты должен быть готовым ко всему. Не думай, что у тебя не получится, ты просто должен танцевать под звуки барабанов.

Особенность китайского театра заключается в том, что обычно представления устраиваются на открытом воздухе на сцене со шторами, которые периодически то открываются, то закрываются, когда начинается новый акт. Вместо слов актёры танцуют, все женские роли играют только мужчины, и обычно театральные действия основаны на мифах и легендах о борьбе светлых сил с тёмными.

Мне ничего не оставалось, как облачиться в свой костюм. Когда мы вышли на помост, шторы раздвинулись, затрубили трубы, послышался оглушительный бой барабанов. Я заткнул уши и хотел уже убежать, однако мальчик толкнул меня вперёд и шепнул:

– Пора.

Бог огня в ослепительно белом одеянии оголил меч, сделанный из плотной фольги, я должен был сражаться с божеством, перевоплотившись в демона. Вдруг почти мгновенно страх отступил от меня, и какая-то сила вытолкнула меня вперёд. Не помню, что происходило дальше, просто занавес вновь задвинулся, скрыв от нас публику, и оттуда раздались оглушительные аплодисменты.

– Ты здорово играл, – ко мне подбежал тот самый мальчик, который дал мне костюм демона Богхи. На лице его сияла улыбка, а я был вне себя от смущения.

Золотой дракон на моей груди запульсировал и стал таким горячим, что я чуть было не закричал от ожога. Я знал, дракон «наполнял» меня энергией, плавными волнами разливающейся по всему моему телу, той энергией, что я израсходовал во время представления.

Очень часто талисманы дают нам силы через того человека, который подарил талисман. Это, своего рода, канал связи между учителем и учениками. Когда ученику нужна поддержка, Учитель всегда окажет её. Увы, люди, как правило, несерьёзно относятся к таким вещам, они воспринимают их в качестве безделушек. Но эти вещи способны предупредить нас об опасности и призвать Учителя. К ним следует относиться бережно и хранить их около своего сердца, чтобы талисман постоянно подпитывался энергией сердечного центра.