Ольга Моисеева - Путь Орла

– Я не думаю, ведь бабушка берегла семейную тайну, хотя……она часто говорила мне о передаче этих ценностей в музей.

– Ну, вот, видишь.

Машина завелась, мы поехали.

– Она просто боялась за меня, ведь эти вещи стоят не одно состояние.

– Значит, я был прав, – сказал Андрей.

– В чём именно?

– Я тоже намекал тебе и не только намекал, но и говорил напрямую, чтобы ты продала ожерелье (про свитки я узнал лишь сегодня). Мы бы выручили кучу денег, могли бы позволить себе в своё удовольствие иметь многое, завели бы собственный бизнес, а я перестал бы пресмыкаться перед своим начальством, да и ты тоже.

– Мне, например, очень нравится моя работа. И шеф меня ценит так, что предложил мне участие в его новом проекте в качестве ведущей одной женской программы.

– Ты согласилась?

– Нет ещё.

Он вздохнул.

– Я, конечно, всё понимаю, но, будучи ведущей, ты могла бы зарабатывать ничуть не меньше, а даже больше, чем сейчас; и потом, мы могли бы больше времени посвящать друг другу.

Я посмотрела на Андрея и подумала: «Я действительно мало времени провожу с ним».

Перед съездом со МКАД я показала в левую сторону.

– Довези меня до банка.

– Юль, ты будешь обращаться в полицию?

– Нет….не знаю ещё. Мне кажется, если я обращусь в полицию, дело будет затянуто; мне бы хотелось провести своё собственное расследование.

– Я обязательно помогу тебе в этом, – уверил меня Андрей.

– Нет, не нужно.

– Почему?

– Я не хочу впутывать тебя в свои дела.

Он остановил «вольксваген» около банка «Магистраль», которому я до сего времени очень доверяла. Я хотела встать и выйти из машины, однако он задержал мою руку.

– Подожди, ты не хочешь «впутывать меня в свои дела», потому что совсем не считаешь меня близким тебе человеком?

Вопрос Андрея поставил меня в тупик.

– Прости, я погорячилась. Мы обязательно проведём расследование и вернём на место ожерелье.

Я вышла из машины, перебежала дорогу и вошла внутрь роскошного помещения «Магистраль-банка».

Хранитель ячейки ждал меня в своём кабинете, у него был удручённый вид. В другое время это вызвало бы у меня улыбку, но сейчас мои мысли были заняты другим.

– Здравствуйте, Станислав Владимирович, я Вам звонила накануне.

– Да-да, я Вас ждал.

– Можно я взгляну на запись камер наружного и внутреннего наблюдения?

Мне показалось, что лицо служащего резко побледнело. Он кашлянул.

– Что….что случилось?

– Простите, я …я не знаю, как Вам сказать, Юлия Андреевна.

– Говорите прямо, что случилось?

– Запись с камер исчезла.

Я привстала.

– Но….как это возможно?

– Не знаю, я стал проверять записи за сутки и ничего не нашёл.

– Вы смогли бы описать того человека, который представился моим доверенным лицом? Сейчас мы поедем в полицию, я подам заявление о пропаже моих ценностей, Вы поможете составить фоторобот.

….К вечеру я освободилась, очень долго оформляли заявление, затем я беседовала со следователем, довольно приятным мужчиной, который представился Игнатьевым Валентином Рудольфовичем, он выслушал меня очень внимательно и протянул свою визитку.

– Пожалуйста, если узнаете что-нибудь новое по делу, обратитесь ко мне.

– Обязательно, – сухо ответила я, всматриваясь в облик человека, который выдал компьютер по описанию хранителя ячейки.

Это был человек средних лет, которого я никогда раньше не видела. Его портрет, составленный «фотороботом» был отпечатан в чёрно-белом варианте так, что мне оказалось трудно судить о цвете его волос и глаз. Но, имея довольно развитое воображение, я могла представить себе этого человека во всех цветах и красках. Я показала портрет Андрею за ужином.

– Сегодня я подала заявление в полицию, и у меня его приняли.

Подцепив вилкой яичницу и не донеся кусок до рта, Андрей остановился, отложил вилку и внимательно вгляделся в полученное изображение. Мне показалось, что в его взгляде что-то мелькнуло.

– Ты его знаешь? – спросила я.

– Нет. Почему ты так подумала?

Я пожала плечами:

– Потому что не могу найти никакой зацепки. Но если он представился нотариусом, вернее заверил мою подпись нотариусом, можно проверить все нотариальные конторы Москвы, чтобы выйти на нужный след.

Андрей вздохнул, отложил портрет в сторону и доел яичницу.

– А если человек, к которому он обратился – честный нотариус, приехавший из другого города?

– Все нотариусы зарегистрированы в Едином Реестре с послужными списками.

– Ты даже не представляешь, подобная проверка может затянуться на неопределённое время.

– Ну, и что, я чувствую свою вину, Андрей…..перед бабушкой, которая доверила мне ценную вещь, перед моими предками.

Я посмотрела на него.

– Ты хотел мне помочь.

– Но раз теперь твоим делом занимается полиция, моя помощь не имеет никакого смысла.

– Я так не считаю.

– Почему?

– Потому что все конторы предоставляют подобные сведения специально уполномоченным на это лицам. У меня нет никаких связей в МВД.

….На этот раз я с трудом нашла бабушкину могилку на загородном кладбище. Она немного заросла рвавшимися из-под земли метёлками пижмы, мятликом, поэтому мне сначала пришлось заняться прополкой. Я села на скамью, пытаясь вглядеться в фотографию бабушки, выбитую на граните её надгробия.

– Если б ты знала, бабушка, как мне тебя не хватает! Не хватает твоей улыбки, твоих глаз, из которых всегда лучилась доброта и понимание. Не хватает стихов, к которым ты меня когда-то приобщила.

Бабушка молчала, но мне «почудилось, что, как будто, в шуршании листьев на ветру я «услышала» шёпот:

– Успокойся. Всё пройдёт, всё исчезнет, как однажды исчезнет твоя печаль.

– Прости меня, я не сохранила доверенную мне вещь, которую ты всю жизнь берегла, хотя за неё могли отдать хорошие деньги. Ты жила в трудностях, но сохранила семейную реликвию, а я…..

Рыдания подступили к моему горлу.

– Бабушка, я благодарна тебе за то, что ты не позволила отдать меня в интернат и сама вырастила. Я благодарна тебе за то, что ты меня любила.

Теперь я понимала, что ненавязчивая любовь бабушки являлась именно той любовью, которую мы все так упорно ищем и не находим. Я почему-то вспомнила Андрея и подумала, что он меня совсем не любил, но тут же отбросила эту нелепую мысль.

Конечно, Андрей любит меня, как никто другой, но почему-то рядом с ним я чувствовала себя очень одинокой и старалась побольше нагрузить себя работой, чтобы только забыться в ней. Поэтому карьера моя развивалась отлично, шеф-редактор во мне буквально души не чаял. Но была ли я счастлива? На этот часто мучивший меня вопрос я старалась не давать ответа, ибо боялась заглянуть правде в глаза.

– Я обещаю тебе, бабушка, я обязательно верну ожерелье на его место, – прошептала я.