Арам Исраелян - Доброе слово

© Арам Исраелян, 2022

ISBN 978-5-0056-5963-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Открой книгу, там черной краской что-то на белом листе и ничего больше. Но это разноцветный, разнообразный мир, куда ты уходишь мысленно. Буквы формируют слова, слова приобретают формы, образы, характеры.

Насколько позволит твоя фантазия, настолько далеко и пойдешь за словом. Ведь после прочтения, ты часто не соглашаешься с режиссёром, у тебя свой взгляд.

В этих чёрных точках ты слышишь дыхание утреннего леса, шелест губ влюблённой красавицы. Здесь полёт человеческой мысли, судьбы народов и великих личностей, что делают историю (ещё встретимся).

Ты видишь поступки людей в разных ситуациях, и сразу же результат этих поступков. Человеку свойственно ошибаться всегда, значит хороший пример из прошлого, из настоящего, будет оберегать тебя сегодня. Возможно, ответ на твой вопрос лежит на полочке. Открой книгу, там ответы на то, что ты себе ещё не задавал.

Думаю, количество страниц не показатель, в моём случае тоже. Вес книги не в толщине.

Зачем вокруг банальностей строить бумажные замки? Господа, меньше слов, больше соли. Книга не должна убивать время читателя. Она должна развивать, направлять, предостерегать. Сейчас произнесу простую фразу: когда вдохновение молчит, молчи и сам.

Руководствуясь этим девизом, за восемь лет написал две книги. Во второй собрал рассказы, эссе, афоризмы, стихи. Только сейчас понимаю какой это труд. Чтобы донести мысль и коротко, и понятно, думаешь над каждым предложением, взвешиваешь каждое слово, и не один раз… У меня нет цели вас рассмешить или поучить, просто жизненные наблюдения вслух, о себе, о людях вокруг, где-то с юмором, где-то с грустью. Книга для общения, для души и мозгов, читайте по настроению, с любого места.

Поехали, сказал Гагарин перед прыжком в неизведанное. Тоже самое я предлагаю сделать вам и говорю, поехали, не спеша…

В двадцать лет оказался в незнакомом городе, контроля нет. Не знаю, хорошо это или плохо. Не все слова понимаю по-русски, но лица в основном добрые. А чего Бог не пожалел для этих людей, так это терпения…

По лимитной прописке живу в рабочей общаге, на улице Полярников. Живу активно, много свободы и любви без обязательств… Моя комната на пятом этаже, без лифта. Вся мебель пронумерована серой краской, чудовищным почерком, от шкафа до радио, что висит в каждой комнате в обязательном порядке. Проводное радио молочного цвета, работает от слабой точки. Для меня это единственный источник информации, принимаешь то, что передают.

В последнее время часто говорят непонятные слова, перестройка, ускорение…

– Как ускоряться? – хочется спросить, – в каком направлении? Но связь односторонняя, они рассказывают, ты воображаешь безоблачное завтра.

Будильника у меня нет. Проснуться к семи будет как раз, но каждый день встаю в шесть утра, под гимн СССР. Раньше полуночи не заснуть, громкость убавить нельзя, просплю на работу.

Зима. От одного этого слова меня бросает в дрожь. Оказалось, что я не рассчитан на низкие температуры… Ночь, ветер гудит сквозь оконные рамы. По стеклу бьет снег, что кружит порывистый ветер, – холодно. Поверх одеяла накинул тёплую куртку, немного согрелся. По моим подсчётам спать можно ещё час. Задремал. Через мгновение как молотком по голове – та-дааам, «Союз нерушимый республик свободных».

Помню как-то с пятницы на субботу выключил звук, лёг пораньше, чтобы проснуться как белый человек, по желанию, а не по команде. Но ровно в шесть утра, также громко… Запустил подушку и хорошенько попал. Радио упало с двухметровой высоты, с грохотом в дребезги, в разные стороны… Всё равно поёт – «Славься, Отечество наше свободное».

На Невском

Вечером, после второй пары, уставший и голодный, иду к метро. На Невском подходит интеллигентного вида подвыпивший гражданин. Разговорились, оказался депутат какого-то совета. Он тоже был когда-то студентом… Пригласил в ресторан. Как вы понимаете меня уговаривать долго не пришлось. Везде очереди, свободных мест нет. Он решил пустить в ход служебное положение. Размахивал корочкой, грозился закрыть точку. Не помогло. Идём дальше, свернули куда-то направо. Здесь он постучал по стеклу, с той стороны его узнали и нас провели. Охранник заулыбался шире, когда депутат подкрепил память пятью рублями.

Поднялись на второй этаж. Светло и цивильно, вокруг много красивых людей. Потом к нам подсадили молодую пару. Мест на всех не хватало, стол занимать вдвоем, это уже чересчур…

Хорошо помню начало вечера. Тихо застучали столовые приборы. Люди оживлялись на глазах, постепенно. Начались танцы, быстрые и медленные. Первый раз меня пригласили на белый танец. Я попал в теплые руки женщины под сорок. С дрожью в коленях, отважился пригласить еще раз, не отказала. Кто-то предложил тост, и весь ресторан разделил радость человека. Где-то потолкались два мужика, потом вместе выпили. Музыканты устали, несколько раз пытались уйти, но тщетно. Их приглашали за стол, наливали выпить и закусить. А в конце барабанчик подходил сам.

Уже сильно за полночь. После робких попыток выгнать посетителей, к нам присоединились охранники и женщины легкого общения с бара.

Незнакомые люди гуляли дружно. Долго извинялись, если в порыве расслабленности наступали кому-то на ногу. Чудный вечер, душевный народ.

В конце нам любезно предоставили счет, на восемнадцать рублей пятьдесят копеек. Мой новый товарищ кинул на стол два червонца, так ему пытались сдачу вернуть…

– Нет, – сказал он официантке, – за вашу улыбку и за атмосферу.

Другие времена, другие люди. Скучаю ли я по Ленинграду, да, скучаю. Мне было двадцать, и еще было много хорошего.

В Ленинграде холодно, поэтому рекомендую одеваться тепло. Идём снизу вверх. Обувь должна быть на меху и на хорошей подошве. Подштанники обязательный элемент одежды, именно с молодых лет, а не по старости, как думают некоторые.

Вспомним исторические фильмы про наших предков. Мужчина был обмотан шерстяным сукном вокруг поясницы (поясница – с половины задницы, и ещё столько же наверх до пупка). Я долгое время думал, что за таким поясом просто удобно носить кошелёк, часы, табак. Там мог быть спрятан нож, и даже пистолет. Вышеперечисленное правда, но не основная.