Сергей Псарёв - В темноте

Даша на секунду задержалась в дверях и посмотрела на свою учительницу: «Как им всем повезло с Еленой Владимировной, она же самая лучшая учительница в их школе! Вот такой ее и нужно будет нарисовать…» А в это время мимо Даши по лестнице, толкаясь, и цепляя друг друга сумками, уже спешили ее одноклассники. Очередной школьный день начался.

После занятий Даша стремительно выскочила на улицу, издавая вопли воинственных североамериканских индейцев, от которых «приходили в ужас даже дикие звери». Выглядела Даша необычно: у нее на лице фломастерами была нарисована симпатичная кошачья мордочка.

– Дедушка, я теперь знаю новое слово: «гримироваться».

– Кто же тебе все это так нарисовал?

– Эмми, а я мордочку ей сделала. Мы с Эмми в паре сыграли маленькую сценку-этюд.

– А кто был «по кошкам» главным образцом?

– Ирина Георгиевна. Вначале она себе «котика» нарисовала, и это было самое смешное. Мы все покатились со смеху.

– А что, для этюда были нужны две кошки?

– Не только, нам с Эмми нужно было придумать и сыграть какое-то интересное кошачье действие.

С нарисованным на лице «котиком» Даша пошла в тот вечер домой. По пути они еще зашли в магазин «Перекресток» и сапожную мастерскую дяди Альберта. Жаль, никто не спросил, почему она в таком виде. Дома расставаться со своей раскраской тоже не хотелось. Даша закрылась в ванной комнате и долго гримасничала перед зеркалом, представляя себя кошкой. Потом стала постепенно стирать краску с лица. Вначале пришел черед кошачьих усов и розового кончика носа. Даша тяжко вздохнула, глядя на себя в зеркало. Остренькие ушки, нарисованные чуть выше бровей, смывать не хотелось. Она так и легла спать с ними, крепко обняв своего медвежонка.

Что ей снилось тогда? Может, Даша видела себя на сцене в сказочной пьесе… Вот, она выходит на средину и останавливается в ярком свете ламп. На Даше красивое длинное белое платье и маленькая корона. Да, это бал, и она здесь принцесса, почему же, нет? Что, так уже где-то было? Ну и что, это же только сон! Она делает красивый реверанс и кланяется зрителям в зале. Жаль, что об этом тоже никто никогда не узнает…

Все дети любят сладкое. В нем есть особенный привкус нашего детства. Дедушка даже как-то сказал Даше, что его нужно съесть столько, чтобы потом, когда она вырастет, с ним можно было расстаться без всякого сожаления.

– Ты встанешь взрослой и будешь давать сладкое своему ребенку. Как это делает твоя мама.

– Ну, это когда еще будет!

– Конечно, пока нужно вырасти.

– Неужели тебе никогда не хочется сладкого? – удивилась Даша.

Дедушка погладил свою бороду:

– Иногда хочется, но это бывает редко.

Однажды, в школьном дворе Дашу нечаянно толкнул плечом какой-то мальчишка. Дедушка неодобрительно покачал головой и обнял ее. Даше было больно и так жаль себя, что она едва не расплакалась. Дедушка дал ей сладкую конфету. Даша положила ее в рот, и пока она таяла, обида незаметно прошла. Набежавшие слезы, быстро высохли. Сладкий вкус в детстве всегда лучше горького.

Однажды, на занятиях в хореографической студии объявили, что они выступят с танцевальным номером «Сладкоежки» в БКЗ «Октябрьский». Там будет грандиозный концерт, в котором смогут принять участие все коллективы детского центра искусств. А еще их учительница в студии Янина Игоревна сообщила, что выступление на такой сцене – большая честь. Сказать, что «БКЗ» просто большой концертный зал – значит, ничего не сказать. Он находится в самом сердце города. На его сцене выступали Хосе Каррерас, Элтон Джон, Мстислав Ростропович и Леонид Утесов. Всех знаменитостей там не перечесть. Даше и ее подругам даже стало немного страшно.

Вечером Даша нашла в календаре дату своего выступления на концерте: 24 ноября, и обвела ее красным карандашом. Теперь она часто спрашивала у взрослых, долго ли еще ждать? Даша могла и сама сосчитать дни в календаре, но так всем лишний раз напоминалось о важном событии: Даша будет выступать на сцене. Нет, никто из взрослых об этом не забывал. В следующее воскресенье они с мамой поехали в специальный магазин и купили обтягивающее трико телесного цвета, белые колготки и балетки. Все это требовалось для выступления.

Вначале они разучивали танец на занятиях по хореографии. Даша быстро освоила движения и принялась повторять их дома. Потом она стала использовать для этого каждую свою свободную минуту: на улице и даже в магазине. Песенку «сладкоежек» в четыре куплета с припевом, Даша напевала себе сама.

Между тем подготовка к выступлению на концерте вступила в завершающую стадию. У девочек начались вечерние репетиции. Первое время Даша сильно уставала. На этот раз мама проявила твердость: «Ты хотела выступить на сцене? Вот и наберись терпения». Об этом им напоминали и на репетициях: «Как бы ни было тяжело во время выступления, в зале этого никто заметить не должен. Что бы ни случилось – вы обязаны улыбаться!» Девочки улыбались и учились терпеть. «Если упадет с головы бант или балетку с ноги потеряете, не вздумайте поднимать их во время танца. Вы сломаете общий рисунок танца. Будете кланяться после его окончания, делать реверанс, тогда и незаметно поднимете. Делайте все это красиво и обязательно с улыбкой», – не уставала повторять своим девочкам учительница.

Накануне выступления всем раздали костюмы: короткие стильные юбочки и пелеринки, пошитые из яркой, блестящей атласной ткани. К ним еще каждому полагалось трико желтого «цыплячьего» цвета. Получали костюмы дети сами. Они выбирали их по размеру, а потом гордо несли домой. Мамам только оставалось погладить костюмы и повесить на плечики.

Почетное право сопроводить Дашу на первое в ее жизни концертное выступление выпало дедушке. Теперь они бережно несли с собой концертный костюм «сладкоежки» и большую бутафорскую конфету в блестящей обертке. Наконец перед ними на Лиговском проспекте выросла бетонная коробка главного концертного зала Петербурга.

Как же быстро бежит время! Дедушка вспомнил, что не был здесь больше двадцати лет. Нет, ничего за это время не изменилось. Все тот же длинный бронзовый фриз на фасаде и скульптурная группа «Октябрь» из трех обнаженных мускулистых фигур красногвардейца, рабочего и крестьянина у главного входа. Теперь это стало историей, романтикой минувшего века. Автора скульптуры он уже не помнил. В Петербурге мало кто слышал, что здесь когда-то находилась Греческая церковь. На эту тему у поэта Иосифа Бродского в 1966 году даже появилось такое стихотворение: