Светлана Шишлова - Подвези меня до счастья

– Да все поголовно.

– И муж?

Молодец! Как ловко задан этот ключевой, неизменно всех интересующий при подобных знакомствах вопрос: «А ты свободна?»

– И муж, конечно! – ответила я.

Он внимательно посмотрел на меня и заявил.

– А вот это неправда. Вы, Люда, не замужем.

– Что? Почему это? – возмутилась я.

– Почему? Не знаю. Но что не замужем – это точно. У Вас слишком независимый вид.

– Да?

Я была не на шутку озадачена. Всю жизнь считала себя слабовольной мокрой курицей. А что касается того, замужем я или нет, то тут мой спаситель-водитель, конечно, прав. Да, официально я не замужем. Но если бы этот разговор происходил не сегодня, а, скажем, через пару недель, то тогда он, точно, оказался бы не прав. Потому что не далее, как месяц назад мы с Игорем подали заявление в ЗАГС. Да-да, сподобились наконец, после пятнадцати лет знакомства.

Кто такой Игорь? Это мой давний, самый верный, самый надежный друг, а с недавних пор и почти муж. Мы с ним – из одного села.

В первый раз я его увидела в девятом классе. Его семья приехала тогда из какой-то среднеазиатской республики. Тогда многие оттуда приезжали. Он стал учиться в нашем классе. И поначалу очень мне не нравился: весь в себе, смотрит на всех свысока. Потом он как-то мне объяснил, что это у него такая защитная реакция. Он сказал, что очень робел в моем присутствии и таким способом, под маской высокомерия, старался скрыть свое смущение. Этакий Байрон!

Потом я поступила в институт. Помню, с наступлением первых холодов приехала домой. Он зашел за мной, и мы пошли гулять. Было холодно, звездно, а губы у него были очень горячие.

Ну и что с того? У меня впереди – новая жизнь, у него – армия. Что могут значить несколько поцелуев? И поэтому на его, как мне показалось полушутливый вопрос: «А ты будешь меня ждать из армии?» я так же шутя, ответила «Ну ты с ума сошел».

И почти не вспоминала об этом. Вышла замуж, потом развелась, жила с тетей, потом одна. А Игорь, оказывается, все это время держал меня в поле зрения. Переехал в Москву, устроился сначала охранником, потом – персональным водителем. А потом дела у него пошли еще лучше, и он занялся своим бизнесом.

Игорь…Он хороший. Он любит меня. Я ему верю. Столько лет быть в роли запасного! Кто бы еще стал? А он – такой. Потому что он очень сильный, внимательный, заботливый. И очень верный. И я его люблю. Или почти люблю. Обязана просто. Разве нет?

Игорь лежал на спине и, давя неприязнь, смотрел, как Нина одевается. Вероятно, стараясь походить на звезду стриптиза, она делала это нарочито медленно. Дура. Лучше бы убралась с ворохом одежды в ванную.

Странно. Вот вроде все при ней. Почему же ему не доставляет ни малейшего удовольствия созерцание этого процесса? И как, черт возьми, это случилось, что вот уже в который раз он оказывается в постели с этой чужой, и так и не ставшей ни на йоту близкой ему женщиной?

Тогда, в первый раз. дело наверняка было нечисто. Но утверждать это с уверенностью Игорь все-таки не мог. Нина, их соседка по подъезду, выскочила как-то из своей квартиры, когда он поднимался на свой второй этаж.

– Игорек, будь другом! У меня прямо беда – гардина упала…Помоги!

Конечно, он зашел. Поправил все как надо, но уйти сразу, не приняв весь груз восторженной благодарности, не удалось. Нина непременно хотела его чем-нибудь угостить. От спиртного он отказался наотрез. А вот чашка кофе ему, пожалуй, не повредит. Он так наивно полагал. Но, похоже, кофе тот был с сюрпризом. Сразу после той злополучной чашки он неожиданно почувствовал нестерпимое желание и сладкую тяжесть, от которой хотелось немедленно избавиться. А Нинка вдруг стала приторно назойливо заглядывать ему в глаза и приговаривать: «Игорек, что с тобой? Тебе нехорошо? Ты как-то в лице переменился. Ты приляг, полежи немного, и все пройдет…». Голова, действительно, немного кружилась, но дело было совсем не в ней. Он прилег, а она с нарочитой заботливостью склонилась над ним так низко, что ее завитые мелким бесом кудряшки касались его лица. Через секунду Игорь схватил ее и скорректировал положение их тел. Она ойкнула, но как будто была к этому готова…

А после этого он встал и ушел. Молча и не обращая внимания на восторженное кудахтанье Нины. И чувствуя себя виноватым за… Да, собственно, он и сам не мог бы сформулировать «За что». За осквернение себя, что ли? Словно выкупался в приятной теплой грязи. Но ее неистовство долго стояло перед глазами. И это было главное. Игорь, сколько помнил себя, всегда любил только Людмилу. И его опыт с другими женщинами лишь укреплял его в этом. Но никогда, никогда не мог он добиться от нее ответного взрыва, адекватного силе заряда его любви. «Льдинка моя». Так он называл ее в минуты мучительного счастья. А она по-детски виновато зарывалась на его груди, и сквозь разметавшуюся копну своих волос шептала: «Милый, ну я не знаю…Я, наверное, какая-то неправильная…».

Нина уже оделась и своими короткими пальцами с неимоверно длинными квадратными ногтями суетливо расправляла химические колечки на собственной голове.

– Ну что, Игоречек? Ты так на меня смотришь… Тебе нравится? запела она. – Мне так больше идет, правда? Но сколько стоит! Вчера в парикмахерской бешеные деньги оставила. А ты… Бука такой! Мог бы хоть когда-нибудь… Людмиле-то своей не забываешь, и на Женский день и так…

– Я тебя просил, не смей произносить ее имя!

Он поднялся с дивана и направился к входной двери. Нина засеменила следом…

– Да что ты, Игоречек, я же пошутила. Ты – мой лучший подарок.

Она протиснулась в тесном проеме коридора встала перед ним, заслонив собою входную дверь.

– Когда теперь ждать, а? Ну скажи… Ну не сердись, ну…

– Дай пройти.

– Ну нет, Игорек. Ты сначала скажи. А то я буду ждать, нервничать, вдруг нечаянно с Людкой обмолвлюсь чем…

– Слушай! – Игорь уже начинал злиться. – Давай по-хорошему, открой дверь!

– А куда тебе торопиться? Твоя-то ведь только завтра приедет. Сама мне говорила. Так, может, я вечерком зайду?

– Только попробуй.

Игоря утомлял этот уже ставший традиционным обмен колкостями. Но избежать его не получалось. Он чувствовал себя как выжатый лимон. Нина же, напротив, как подзаряженная батарейка, бойко тараторила:

– Да не волнуйся ты, я не собираюсь осквернять ваше священное ложе любви. Кувыркайся там со своей Людкой сколько тебе… А может, так просто почаевничаем. У меня и пирог есть.

В чем-чем, а в проницательности ей отказать было нельзя. Видя, как глаза мужчины начинают темнеть от гнева, она тут же заткнулась и распахнула перед ним дверь.

Но стоило ему сделать несколько шагов по лестничному пролету, как вслед ему она сочно прошипела: «Так жди с пирогом!».