Ани Лагина - «Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Не исключено, что стихотворение Есенина «День ушёл, убавилась черта…», написанное в 1916 году, тоже посвящено Анне Алексеевне Сардановской:

За пять лет до смерти Сардановской автор стихотворения «День ушёл, убавилась черта…» узрел на портрете девушки «чёрную тень»…

В творческой биографии поэта ещё много белых пятен. Известно, что Сергей Александрович Есенин работал над сборником стихотворений «Голубая трава», который не увидел света. В рукописях остался список стихотворений, которые должны были быть включены в этот сборник:

«Ягненочек кудрявый – месяц…» (третья строка стихотворения «За тёмной прядью перелесиц…»);

«Устал я жить в родном краю…»;

«Корова»;

«Я снова здесь, в семье родной…»;

«В зеленой церкви за горой…»;

«За горами, за желтыми долами…»;

«Улыбнулась Магдалина…» (четвёртая строка стихотворения «В лунном кружеве украдкой…»);

«Но и я кого-нибудь зарежу…» (двадцать третья строка стихотворения «В том краю, где жёлтая крапива…»);

«Русь» (вероятно, имеется в виду стихотворение «Запели тёсаные дроги…» с девятой строкой «О Русь, малиновое поле…»);

«Опять раскинулся узорно…»;

«Медлительных гусиных стад…» (вторая строка стихотворения «Ноябрь» – «На белом снеге оттиск лапок…»);

«Об Александровской»…

Как видим, список стихотворений, которые должны были быть включены в сборник «Голубая трава», завершается позицией под названием «Об Александровской», которое, без сомнения, является своего рода «кодовым». Можно (хотя и сугубо предположительно) все же попытаться понять, что за стихи здесь подразумеваются. Для этого было проведено сравнение указанного перечня в двенадцать позиций с неозаглавленным списком из десяти позиций, который был составлен Есениным вслед за «Голубой травой». Отличие состоит в одном пункте, в списке без заголовка, поименованном просто «Стихи», а в «Голубой траве» – «Об Александровской». Следовательно, пункт, о котором идет речь, в обоих списках мог бы именоваться одинаково – «Стихи об Александровской».

Женщину с такой фамилией в окружении Есенина исследователи не знают. Но известно, что во второй половине июня 1916 года, после длительного перерыва, в Константинове состоялась встреча поэта с Анной Алексеевной Сардановской, к которой он был неравнодушен с ранней юности (подробнее об этом см.: Прокушев Ю. Первая любовь Сергея Есенина // Журнал «Слово». – М. – 1998. – №6. – Ноябрь – декабрь. – С. 52—65). После отъезда из Константинова Есенин еще долго находился под сильным впечатлением от этой встречи, о чём свидетельствует его письмо к Анне Сардановской, отправленное в конце первой декады июля 1916 года (Есенин С. А. Собрание сочинений: В 6 тт. – М.: ХЛ. – 1977—1980. – Т. 6. Письма).

Вероятно, именно в то время Есенин написал стихи, навеянные этим событием, а затем включил их в перечень своих произведений, «зашифровав» имя, отчество и фамилию Анны Алексеевны Сардановской как «Александровская».

В этой связи обращает на себя внимание есенинское стихотворение «Мечта» с подзаголовком «Из книги «Стихи о любви», определенно перекликающимся с названием «Стихи об Александровской». Правда, в печати оно появилось лишь через два года (1918 год). Однако автограф первоначальной редакции этого стихотворения поступил в «Еженедельный журнал» 16 сентября 1916 года, то есть вскоре после того, как Есенин уже сделал наброски-списки стихов своей «Голубой травы». Поэтому не лишено оснований предположение, что стихотворение «Мечта» (в автографе оно озаглавлено «Жгемь») и «Стихи об Александровской» – это одно и то же произведение. Впрочем, под стихами «Об Александровской» вполне могло подразумеваться и стихотворение 1916 года «День ушел, убавилась черта…»

«Нежный сгиб… туманных рук» Анны Сардановской манил Есенина всю жизнь. Манил к воспоминаниям о первой любви. Манил на родину. Манил «погрустить у сонных берегов» Оки. Всю жизнь он слышал «знакомый сердцу зов». Это из недосягаемого далёка звала его подруга, память о которой он пронёс через всю свою короткую жизнь…

Достопримечательностью Константинова, родного села Сергея Есенина, был двухэтажный барский дом с большим садом. Старшая сестра поэта Екатерина Александровна в мемуарах, озаглавленных «В Константинове», так описывала барскую усадьбу: «Барский сад с двухэтажным домом занимал у нас часть села и подгорье почти до самой реки. Вся усадьба была огорожена высоким бревенчатым забором, и ничей любопытный глаз не мог увидеть, что делается за высокой оградой. Высокие деревья, росшие по краям ограды, делали усадьбу красивой и таинственной. В годы моего детства владельцем этой усадьбы был Иван Петрович Кулаков, хозяин богатый и строгий. Ему принадлежал лес и половина наших лугов.

«Барин», «барское», «Кулаково» – то и дело склонялось мужиками и бабами. Для детей Кулаков был страшнее черта. Красная рябина, свисавшая через забор, соблазняла и манила сорвать ее. Смельчаки залезали на забор за рябиной, но стоило кому-нибудь крикнуть: «Кулак, Кулак, лови», отважные похитители кубарем ссыпались с забора. Мне Кулаков казался чудовищем с черными длинными руками, и, когда кричали: «Кулак, лови», у меня мороз пробегал по спине. И вдруг новость: Кулак умер…