Наталия Бородачева - По-другому

Наконец я нащупала ключи и с третьего раза открыла дверь. Замков несколько, ключей несколько. Я ещё не запомнила, куда какой подходит.

Я снова оказалась в тишине квартиры. Никто не выбежал ко мне навстречу с криком «что купила вкусненького», никто не смотрел без меня телевизор. В коридоре не валялись непромокаемые штаны, перчатки и тапочки. Радость от того, что меня никто не трогает, сменилась ощущением своей ненужности. Кому есть дело, что я вернулась домой? Кто меня ждёт?

Сняв пальто и ботинки, я опустилась прямо на пол в коридоре и достала телефон. Стоило признать, что Дмитрий справился неплохо. Привычные иконки на экране шли вперемешку с незнакомыми, но то, чем я умело пользовалась в своей привычной повседневности, было установлено. Нужно только пройти авторизацию. С этим я была в состоянии справиться самостоятельно.

Я ожидала шквал сообщений, который посыплется на меня, как только я окажусь в сети. Но сим-карта явно уже была активна, вотсап показывал, что я на связи, а никаких звонков или сообщений не поступало. Странно. Неужели до меня совсем никому нет дела? Ну хотя бы родители? Я ещё вчера утром приняла решение максимально постараться уберечь их от этой непонятной ситуации, но в целом неплохо бы узнать, как тут существуют мои родные. На стене с фотографиями они точно есть и выглядят совершенно обычно. Это тоже какой-то намёк на разгадку? Но оповещений в телефоне нет. Я сидела на полу в лёгком недоумении. Получалось, что вообще никто не заметил, что я сутки не на связи? Это обидно. Это странно. Это непривычно.

Обычно от меня всё время кто-то что-то хочет. Родительские чаты моих детей в школе, в садике, на футболе, на хореографии порой не замолкают часами. Там может быть непрерывный поток сообщений, если обсуждается какой-то животрепещущий вопрос. Договориться невозможно, но люди упорно друг другу что-то доказывают, ссорятся. Я в этом не принимаю участия. Ну ладно, иногда принимаю. Получаю свою долю психоза, отключаю уведомления и больше не захожу в чат. Минут тридцать не захожу. Потом всё равно захожу и просматриваю все негативные комментарии, которые посыпались вслед за моим.

Помимо общих чатов у меня есть несколько чатов с подружками-мамами из школы, из садика, с футбола, с хореографии. Там мы обсуждаем то, что другие пишут в первых чатах. Конечно, всегда есть вероятность, что кто-то из этих мам сольет скрин из этого чата в какой-то третий чат, поэтому переписываться надо крайне осторожно, считать до десяти, а лучше и до пятидесяти перед отправкой каждого сообщения. Дальше есть переписка с мужем, с сыном. Ещё переписка с учителем, с воспитателем. Плюс сообщения от служб доставки, от покупателей какой-нибудь ерунды, которую я временами продаю. Есть оповещения о новых постах в группах ВК, о новых роликах на ютубе. В общем, постоянный звон и вибрация.

Сейчас телефон молчал. Спящий экран отражал моё уставшее лицо. Кстати, я стала больше похожа на себя. Уставшая версия стройной Полины походила на отдохнувшую версию Полины привычной. Интересное наблюдение. А говорят, что женщины очень устают на работе, а дома с детьми ничего не делают, только деградируют и спят. Моё отражение говорило совсем о другом. Привычная я, оказывается, была очень уставшей.

Что ж, раз контакты и вотсап мне ничем не помогли ввиду отсутствия какой-либо информации, надо подключать тяжёлую артиллерию – заходить на свои страницы в социальных сетях. Это требовало усилий по вспоминанию пароля и вообще могло затянуть надолго, так что я решила сначала переодеться и поесть хоть что-то.

Я встала с пола и пошла в спальню, включая по дороге везде свет. Я знаю, что электричество надо экономить, особенно, когда тебе, вполне вероятно, совершенно нечем за него заплатить. Но хоть я и отвлеклась на изучение телефона, я не забыла, что под моими окнами может стоять странный Дмитрий. Нужно задёрнуть шторы. Причём желательно не подходя к окну. Ведь как только я подойду к освещённому окну, он сразу же меня увидит. Так что я поползла, максимально прижимаясь к полу. Когда я добралась до окна, я сообразила, что куда проще было выключить свет, задёрнуть шторы и включить свет снова, но не ползти же теперь обратно к выключателю. Я стала дёргать занавески снизу, от души надеясь, что карниз прикручивала не я и он не свалится мне на голову. Непростая задача. Но спустя минут семь я справилась.

К моей радости, на кухне тоже висели плотные шторы. Их я задёрнула с меньшими приключениями. Только после этого я почувствовала себя в относительной безопасности. Достаточных причин для волнения, вроде, и нет. Я сама себя накрутила и теперь боялась неизвестно кого. Но в этом и проблема проживания в одиночестве – никто не отвлекает от мыслей, не придумывает какое-нибудь «принеси», «помоги», «подойди». И никто не поможет мне, если в дверь начнёт ломиться маньяк. Пожалуй, мне не нравится жить одной. Посидеть пару часов днём дома в тишине – да. Но вечером и ночью торчать в гордом одиночестве – нет уж, спасибо.

Мне хотелось заглушить непривычную тишину. Я нашла пульт и включила первую попавшуюся передачу. Наткнулась на новости на одном из центральных каналов. Ситуация в стране, в отличие от моей жизни, не изменилась совсем: тот же президент, те же проблемы, те же поводы для гордости. Что ж, значит, моя жизнь большого значения для цивилизации не имеет. И судьба России не зависит от Полины Коваленко (то есть Полины Калининой, я же снова Калинина). Миру неважно, есть у меня муж и дети или я торчу одна на кухне. Даже немножко грустно.

Еды в моём двухдверном холодильнике с сенсорным экраном не прибавилось. Запасы печенья и кексов не пополнились. Есть хотелось. Выйти в ближайший магазин? А вдруг меня поджидает странный Дмитрий? Нет уж, голод не заставит меня выбраться из квартиры. Мужа нет, помощи ждать неоткуда. Преимущества независимой жизни продолжали меркнуть. Я стала выдвигать по очереди все кухонные ящики, чтобы изучить свои стратегически запасы. Множество красивых банок и контейнеров для хранения встречали меня, красивые блестящие кастрюли вдохновляли на кулинарные подвиги, но продукты не появлялись. Да как же так можно жить? Как не купить впрок гречи и риса по акции? Как не хранить три вида макарон? Ну ладно, печенья нет, такой процент жира в теле несовместим с углеводами, но совсем никаких запасов – это, в конце концов, безответственно! Всё-таки эту Полину растила та же бабушка, которая учила бережно относиться к еде. Бережно же не значит совсем не иметь её в доме.

Когда надежда на ужин меня почти покинула, я наткнулась на дне нижнего ящика морозилки на овощную смесь. Обычно я такое не ем. Я предпочитаю есть либо вкусно, либо никак. И «вкусно» в моём понимании редко пересекается с «полезно». Кстати, это не мешает мне не только читать детям нудные лекции о необходимости правильного питания, но и успешно кормить их паровыми котлетами и гречей без соли. Они без проблем это едят и категорически отказываются от моих предложений разнообразить их меню хотя бы кетчупом. Не знаю, как мне удалось привить подрастающему поколению такие привычки, вероятно, я очень сильно старалась. Я вообще очень старательная мать. Так что мои дети обычно едят отдельно от меня. Я в курсе про важность семейных ужинов, но как-то не сложилось. Я варю себе макароны, посыпаю их сыром и заедаю глазированным сырком. Детям этого лучше не видеть и не знать.