Алексей Стельмах - Рок-детки: Экспресс метод взросления

– В общем, я еле дождалась, пока она свалит из дома и сбежала сюда. Возвращаться я не собираюсь. Если ей лучше без меня, то пусть так и будет.

– Да, она, конечно, перегнула палку, – произнесла Света, привлекая к себе расстроенную подругу и обнимая её, – но ты ведь не можешь здесь жить, куда ты пойдешь?

Подруги сидели под старым железнодорожным мостом, который пересекал тонкую неполноводную речку, протекавшую в искусственно созданном ущелье. Десяток лет назад на противоположном берегу располагался завод по изготовлению бетонных плит, и речка была названа в честь него – Бетонка. Завод уже давно не функционировал, а название у речки осталось. Этим же именем называлось и место, в котором находились Лиза и Света. Это был своего рода каменный карман между мостом и косо спускавшейся дамбой, держащей на себе железнодорожное полотно и отделяющей промышленный район города от жилого. Бетонка была местом сбора различных неформальных групп и тусовок, и сюда забредали представители всевозможных субкультур города. Часто – для грандиозных попоек, которых на Бетонке происходило великое множество, так как здесь, под мостом, можно было не боятся милицейских патрулей. Порой неформалы заходили сюда, чтобы просто пообщаться друг с другом или уединиться с единомышленниками.

Сегодня Бетонка пустовала. То ли из-за того, что была середина недели, то ли по другим причинам, но девочкам это было даже на руку. Они могли беспрепятственно пооткровенничать и поделиться секретами, не боясь чужих ушей. Вечер был удивительно тихим. Для города, пусть даже и его окраины, явилось чудом то, что наверху был слышен стрёкот сверчков в густой траве. Лиза уже успокоилась и прикрыла свои влажные глаза, слушая звуки природы. Света ласково гладила ее по волосам. Она вспомнила, как познакомилась со своей подругой.

Поздней осенью, два года назад, Света лежала в больнице с обострением гастрита. В отделении было много кашляющих и температурящих малышей с родителями, но ровесников Светы не оказалось, поэтому девочке было скучно. В один из дней в палату к Свете положили рыжую четырнадцатилетнюю особу, полностью погруженную в себя. Врач сказала, что девочку перевели из реанимации. На тот момент Света думала, что из реанимации переводят только тех, кому осталось жить считанные дни, поэтому рыжую соседку она восприняла, как потенциальную покойницу. Света до жути боялась мертвецов и постоянно с опаской поглядывала на девочку, проверяя дышит ли та. И вот однажды вечером, Свете показалось, что грудная клетка рыжей перестала вздыматься. Дрожа с головы до ног, Света медленно приблизилась к «покойнице» и легонько дотронулась до её руки, ожидая, что та будет ледяной. Рука же, наоборот, оказалась горячей и очень цепкой. Она вдруг схватила Свету за запястье и резко дернула на себя. Девочка не удержалась и ничком свалилась на внезапно ожившую соседку по палате.

– Эй! Ты больная? – крикнула Света, напрочь забывая о своём страхе.

– А ты как будто здоровая. В больнице ведь лежишь, – ответил ей равнодушный голос, – Тем более пялишься на меня столько времени, как идиотка.

– Я думала, ты умерла, – тихо произнесла Света, взглянув исподлобья на рыжую девочку.

– А то я не пыталась, – буркнула та, добавив: – Но у меня не получилось. Поэтому я сейчас здесь, а не в морге.

Света поёжилась от страшного слова «морг» и с интересом спросила:

– Ты что, хотела умереть? Зачем?

– Зачем, – передразнила ее рыжая, – Затем, что жизнь большая куча дерьма. А находиться в дерьме любят только мудаки и извращенцы.

На время в палате повисла тишина. Всё это время рыжая лежала неподвижно, с натянутым до подбородка одеялом. Вдруг она резко поднялась, заставив Свету дёрнуться, и уселась у изголовья койки. Её томное равнодушие сменилось заинтересованностью. Она загадочно посмотрела на Свету и произнесла:

– Чего застыла? Садись рядом, пообщаемся.

Света с небольшой опаской присела на краешек кровати и сдавлено улыбнулась.

– Я – Лиса, будем знакомы, раз уж так получилось, – деловито произнесла рыжая, мигом теряя всю свою загадочность. Она наклонилась к Свете и протянула ей ладонь, сложенную в форме пистолета с оттопыренными большим и указательным пальцами.

Наткнувшись на непонимающий взгляд девочки, Лиса объяснила:

– Это жест примирения. Нужно обхватить своим указательным пальцем мой палец, а большим дотронуться до моего большого пальца. Этим ты подтверждаешь, что согласна жить со мной в мире.

Света проделала этот странный ритуал, подумав про себя, что у Лисы не все дома. После того, как их пальцы разъединились, Лиса продолжила знакомство в той же странной манере.

– Значит, ты говоришь тебя зовут, – Лиса прищурилась и начала щелкать пальцами, как бы вспоминая то, чего не знала.

– Света. Меня зовут Света.

– Света? Фу, какое обычное и малоинтересное имечко. Ты что, не могла придумать себе более запоминающееся имя?

– Придумать имя? А зачем? – удивилась Света. Она никак не могла понять, прикалывается ли над ней Лиса, либо же она и вправду не в себе.

– Зачем? – в ответ удивилась её собеседница, – Да ты нифига не прошареная, подруга! Знаешь, сколько в этом городе Свет? И все такие одинаковые, такие… никакие. Неужели тебе хочется быть такой, как все? Пополнить ряды армии обычных Свет? Нужно выделяться из серой толпы, а оригинальное имя это первый шаг в борьбе с обыденностью.

Света выслушала этот интригующий монолог и про себя удивилась необычности Лисы. С одной стороны эти странности несколько настораживали, но с другой – притягивали.

– Короче, тебе нужно придумать новое имя. Поверь, Света не катит.

Лиса на мгновение задумалась, блуждая взглядом по стенам и углам палаты, а затем, хлопнув в ладоши, торжественно произнесла:

– Ты будешь Милкой!

– Почему Милкой? – недоуменно спросила Света. Быть Милкой ей не хотелось.

Лиса мастерски приподняла бровь и, очертив указательным пальцем в воздухе круг, указала на изголовье койки, на которой спала Света. В самом углу, ближе к стене, на нём оказалась приклеенной блеклая наклейка с логотипом известной шоколадки. Света округлила глаза и с долей восторга посмотрела на Лису. Она была удивлена способности рыжей девочки замечать такие мелочи, да ещё и использовать их в нужных моментах.

– Так что, Милка, теперь ты не Света. Привыкай, – заявила Лиса и впервые за всё время засмеялась.

«Не хочу я привыкать к этому дурацкому прозвищу. Хотя ладно, всё равно недолго осталось лежать в больнице. Выпишут – и больше мы с этой Лисой никогда не увидимся. А сейчас пусть называет меня, как хочет, хоть Милка, хоть Альпен Гольд» – подумала тогда Света и ошиблась. С Лисой они так и не расстались, мало того, ещё и подружились крепко. И прозвище, кстати, тоже осталось. С тех пор Света в кругу друзей только на Милку и отзывалась.