Борис Лесняк - Мастер иллюзионной живописи

По выражению лица мальчика было видно, что он не хочет расставаться с картиной, но какие-то причины толкают его на этот шаг. Фединг присел на скамейку и стал наблюдать за мальчиком, рассматривая его картину, но, сколько он не силился, никак не мог рассмотреть, что на ней нарисовано.

Группа подростков лет по 15—16 подошла к мальчику и, окружив его плотным кольцом, рассматривали картину.

– Почём мазня? – спросил толстяк.

Поник, так звали мальчика, немного смутился, и очень тихо и неуверенно назвал цену.

– А что здесь нарисовано – наводнение или потоп?

Приятели толстяка засмеялись.

– Это он намалевал землетрясение! – сострил кто-то из них.

Постепенно толпа росла, обрастая зеваками, которые останавливались, чтобы понаблюдать за происходящим. Они, как болельщики, на футболе, приготовились увидеть красивый момент игры, а может даже гол…

Вопросы застигли Поника врасплох. Не разговорчивый и замкнутый, не привыкший ни с кем вступать в беседы, особенно с незнакомыми, он не знал, что ему ответить.

– Вы же сами видите, что здесь нарисовано – робко стал оправдываться юный художник. – Я старался изобразить то, что ещё никто никогда не видел. Ведь, то, что известно уже не так интересно. Всегда хочется увидеть что-то новое…

– Ну, это кому как! – перебил его толстяк. – Я, например могу до бесконечности смотреть на картину, на которой нарисован банан или жаренный окорочок, и мне эта картина не надоест во веки веков.

– А мне лишь бы в тарелке было что-нибудь съестное и побольше! – громко пробасил грузный небритый мужчина. Стоящая рядом с ним полная женщина в очках радостно подхватила:

– У мальчика, видимо была температура, когда он творил этот шедевр!

Все стали наперебой критиковать картину и обзывать Поника обидными словами. Он стоял один против всех, выслушивая обвинения в свой адрес. «Зачем я вообще сюда пришёл? – с горечью думал Поник. – Лучше бы дядя Джон и её спалил.

– Почём живопись? – спросил только что подошедший солидный мужчина.

Поник назвал первую, пришедшую на ум небольшую сумму.

Мужчина улыбнулся и многозначительно произнёс, обращаясь скорее к собравшейся толпе, нежели к продавцу.

– Я вижу, перед нами, господа, не просто мальчик! А хороший, настоящий, зрелый художник!

«Неужели купит?… – мелькнуло в голове у Поника. – Вот здорово». Глаза Поника засияли радостным светом, на лице мелькнула радостная улыбка…

Мужчина достал кошелёк, стал отсчитывать деньги. У Поника от изумления пропал дар речи, голова кружилась от такого неслыханного счастья. Неужели наступило мгновение, которое он ждал эти несколько дней, приходя сюда и уходя домой с непроданной картиной… Он посмотрел на толпу ликующим взглядом, и у него из груди чуть не вырвалось: «Ну что, видали!»

Мужчина не торопился. Он продолжал медленно отсчитывать одну бумажку за другой. Толпа притихла, наступила гробовая тишина. Поник слышал, как гулко и часто, у него в груди колотилось сердце.

– Здесь – тысяча! – крикнул покупатель, высоко подняв пачку ассигнаций над головой, сотрясая воздух купюрами.

Поник обвёл всех присутствующих радостным, гордым взглядом. Кое-кто с завистью смотрел на юного художника. Мальчик протянул руку, чтобы взять деньги, но солидный мужчина продолжал крепко держать их в своей руке. Поник смутился.

– И вот на эту тысячу я лучше куплю в казино тысячу фишек и

выиграю 10000! А не стану покупать эту мазню!

С этими словами господин засмеялся, и его лицо, шея и лысина стали багрово-красными от смеха.

Толпа расхохоталась. Поник готов был провалиться сквозь землю. Но ему ничего не оставалось делать, как выслушивать эти насмешки и издевательства, потому что невозможно было вырваться из окружения «ценителей искусства», которые плотным кольцом окружили юного художника, не давая ему прохода.

Поник продолжал стоять в оцепенении, держа в одной руке не проданную картину, а другая застыла в воздухе и оставалась протянутой некоторое время.

– Купите, пожалуйста… – еле шевеля губами, бормотал Поник, – Купите, я уступлю…

Смех стал стихать, толпа расходилась в приподнятом настроении. Понурый Поник стоял, растерянно глядя по сторонам, машинально продолжая искать взглядом покупателя на свою картину. Ему не хотелось находиться здесь, но ещё больше ему не хотелось идти домой.

Всё это время, Фединг сидел на скамейке и наблюдал за происходящим. Ему было жаль этого мальчишку. Когда толпа, наконец, окончательно рассосалась, мальчик одиноко продолжал стоять на месте. Фединг подошёл поближе и решил рассмотреть картину, которая чем-то привлекла его внимание и сильно заинтересовала. Он стал внимательно рассматривать её, он пришёл в неописуемый восторг от увиденного.

– Купи-те… – жалобно просил мальчишка.

– А что ты хотел сказать, когда рисовал эту картину? – спросил Фединг.

– Ничего… купите, пожалуйста…

– Ведь ты наверно о чём-то думал? Мечтал? Или увидел нечто связанное с какими-то событиями?

Поник, непонимающе смотрел на Фединга и молчал.

– Я сам художник, и мне понравилась твоя картина. Хочешь я куплю её у тебя? Я заплачу тебе 200…

– Не надо, мне хватит и 50… и даже меньше… я хочу есть,.. я хочу рисовать, я ненавижу здесь стоять, я не умею продавать… Я ничего не умею…

Мальчик заплакал. Фединг не ожидал такого поворота событий.

– Не плачь! Мужчины не должны плакать.

Поник вытер слёзы, успокоился и ещё раз посмотрел на Фединга. Фединг достал деньги и протянул их мальчику. Но тот продолжал оставаться неподвижным, только таращил на художника свои добрые глазёнки и часто моргал длинными ресницами.

– Мне не надо… – качал он головой – мне не надо никаких денег возьмите её так… я Вам её дарю.

– Мне не нужны подарки! – строго сказал Фединг – Ты честно заработал эти деньги! Ты лучше скажи мне, как называется эта картина?

– Никак. Я её ещё никак не назвал. Я всегда рисую только то, что никто, никогда ещё не видел и не может увидеть кроме меня…

Мальчик продолжал что-то говорить, но Фединг его уже не слушал. Он сосредоточил своё внимание на картине.

«Такое впечатление, будто какая-то неведомая сила водила рукой мальчика, когда он рисовал эту картину» – раздумывал Фединг про себя. Что-то неземное царило в образе этой композиции. Мальчик продолжал о чём-то говорить, но Фединг никак не мог уловить смысла этих слов.

– Хорошо, вот моя визитка, я жду тебя в своей мастерской в любое время. Только не забудь принести с собой и показать мне все свои рисунки. Я хочу поговорить с тобой об искусстве.

– Господин Фединг… – сказал Поник, заикаясь – У меня нет больше никаких рисунков… они недавно сгорели вовремя пожара… Осталось всего несколько самых плохих…