Эдуард Беспяткин - 1999

Описывать травмы, несовместимые с жизнью, подозревать отравление или насильственную асфиксию. Делать промежуточные выводы. И всё это на фоне постоянно толкущихся в помещении оперов, следователей или судебных представителей. Они же не виноваты. Им бы протоколы составить да расписаться в журнале. Ну и словечком перекинуться, словно в заводском цеху. Да только цех тут особенный и конвейер необычный.

Люди гибнут самыми чудными способами и если для тех, кто потом приезжает забирать тело – это трагедия, то здесь, в прозекторской – это рутина и завал.

Ульяна Аркадьевна бросила перчатки в пластиковый бак и направилась в комнату санобработки. Из служебного кабинета уже раздавался рыкающий бас сменщика Бориса. Дежурство закончилось. Остаётся только сложить все бумаги в папки, одеться и вставить ключ в замок зажигания кредитного «Соляриса». А там, неторопливо, по свежим, сверкающим проспектам, мимо зелёных светофоров, в уютную «трёшку» на улице Горького.

Олег, наверное, уже дома, если не будет консультаций у студентов. Впрочем, он всё равно вернётся в запорошенной снегом красной куртке с меховым капюшоном. Он всегда возвращается и мусор выносит… Мужчина.

– Ульяна Аркадьевна! Вы меня не любите, – раздаётся за спиной знакомый голос.

Ну вот, здравствуйте вам! Семён Болотов – давно уже не молодой следователь из Правобережного. Только он так нелепо и наивно обращается к ней. И не потому, что он паталогически беспардонен, а просто человек забавный и его «все не любят», от бухгалтерии до судебной лаборатории.

– Как же вас любить, Семён Палыч? Вы же всегда к концу дежурства появляетесь. Да, как правило, с неопознанными и проблемными гостинцами, – ответила прозектор. – Вон уже Борис кофе допивает. Он бодренько и весело оформит ваш визит.

– Нет, Ульяна Аркадьевна. Я с вами по жизни завсегда идти буду, такая моя любовь к вам – широкая и светлая. А привёз я объект без загадок и ребусов. Классический случай. Гараж, автомобиль, любовнички, погрелись, уснули. Угорелую дамочку лет под двадцать семь вытащили по злым наветам соседа по гаражу. А любовник… – начал следователь свою речь.

– Он вас обижает? – остановил его зловещим рыком сменщик Борис.

– Прошу вашей защиты, Борис! – театрально взмолилась Ульяна Аркадьевна.

– Ну вот. И рыцарь при ней с войском из медбратьев. Как дальше жить? – жалостливо запричитал Болотов.

– Смириться и залить горе работой! – строго ответила эксперт.

– Эх, не любите вы меня… – вздохнул следователь и обратился к санитарам. – Давайте занесём родимую, а то мне ещё на кражу в Ситовку тащиться…

***

Солнце уже завалилось в сторону, пока ещё далёкого от вечера, горизонта. Мелкий снежок искрился, наивно радуясь редкому бодрящему морозцу.

В гаражном кооперативе «Колос» белый «Дастер» аккуратно въехал в распахнутые ворота с номером 247. Затем створки медленно захлопнулись и только через четыре гаража далее мужичок в чёрной фуфайке резво шкрябал лопатой, расчищая место перед воротами. За полчаса он раскидал положенное количество снега и заперся в помещении. Вскоре из металлической трубы гаража повалил густой тёплый дым с запахом сосновых поленьев. Иметь «буржуйку» в гараже – дело хорошее. Это всякий знает.

Ворота с номером 247 так и оставались закрытыми. А там, за ними, в отделанном вагонкой помещении, в запертом «Дастере» двое на передних сидениях смотрели в глаза друг другу. Она с жалостью и усталостью, а он с трепетом и похотью.

Она накрыла его широкую ладонь своей, изящной с розовым маникюром.

– Ты отпустишь меня. Ты сильный мужчина и умный. А я просто легкомысленная дрянь, о которой и думать не стоит, – сказала она ему.

– Не могу я тебя отпустить. Внутри словно пружина на пределе. Того и гляди лопнет! Вот пальцы твои, руки, губы… Всё в сердце прикипело, – наклонился он к ней.

– Это просто страсти бесятся. Но у тебя уже есть много всего – жена, квартира, работа хорошая. А я уйду из университета, с кафедры… Из жизни твоей, чтобы свою устроить с любимым человеком. Так получилось и мне об этом говорить сегодня легко. Ты же понимаешь, о чём я? – спокойно отвечала она.

– Да, понимаю. Да, всё это не так, как должно быть… Но будь добра ко мне хоть сегодня, сейчас… Не улетай так внезапно, ангел мой… – шептал он, целуя тонкую руку.

– Ты хочешь меня сейчас, немедленно? Я тоже всё понимаю, хоть и не правильно это. Последний раз, слышишь, последний раз… – серьёзно говорила она ему перед тем, как поцеловать в губы.

Через минуту она была на задних сидениях, расстёгивая голубую шерстяную кофточку. Волосы её золотистые уже были распущены, а глаза сияли в предчувствии шальной прощальной близости. Может там были и слезы, но тут можно ошибиться.

Он спешно возился у входной двери, натягивая на выхлопную трубу шланг, отводящий на улицу опасные выхлопные газы. Так обычно он прогревал мотор в морозные дни.

Но сейчас он хотел, чтобы в машине было тепло и уютно, чтобы она, женщина его не покрывалась «гусиной кожей» и не сжималась, словно под осенним дождём, как в тех посадках с жёлтыми листьями. Ну той, прошедшей, осенью, когда они первый раз слились в безумном полёте к экстатическим вершинам.

Он завёл мотор. Тёплый воздух из отопителя наполнял салон, словно метафизическую ванну наслаждения. Он яростно скинул одежду на деревянный верстак и, словно вор, проник в мягкую крошечную «спальню», где она уже ждала его, нагая и грешная…

Последний раз, последний раз. Да что это она, чёрт возьми, такое говорила?

***

Ульяна Аркадьевна уже одела свой белый пуховик и бросив в сумку вязанную шапочку, направилась было в коридор. А там уж через охрану на улицу, на воздух свежий.

Но вот беда! Две не оформленные бумажки валялись на полу под столом. Ах, чтоб тебя!

– Борис! Борис, ты уж прости, – заглянула она в прозекторскую.

Там сменщик и следователь стояли возле серого трупа стройной девушки с длинными распущенными волосами. Лицо её было красиво даже при холодном, неестественном освещении, даже с этой сухой мёртвой кожей.

Лаборант записывала со слов Болотова детали происшествия. Борис обыденно раскладывал инструменты на поддоне из нержавейки.

– Да, Ульяна Аркадьевна… – отозвался он, поворачиваясь к женщине.

– Тут вот я, не успела… Выручишь меня? Ничего сложного, ДТП… – попросила она.

– Не вопрос, положите возле объекта.

Эксперт прошла мимо столов и оставила бумаги рядом с телом, накрытым кровавой простынёй.

Торопливо уходя из помещения, она слышала монотонный голос следователя:

– Гаражный кооператив «Колос», номер 247. Предположительно, отравление угарным газом… На вид лет двадцать пять – тридцать. Обнаружена рядом с мужчиной на заднем сидении автомобиля… Мужчина в реанимации. Видимых следов насилия нет…