Сергей Калинин - Все, что останется

Несмотря на предыдущую бессонную ночь, Роберт никак не мог уснуть. Казенная постель, новое место и мысли… Мысли снова и снова возвращались к ней. Он вспоминал сказанное, раздражаясь от собственной неуклюжести. Сейчас приходили в голову и красивые фразы, и оригинальные темы, и шутки. Но было уже поздно, да и переживать было глупо. Но что-то терзало внутри, заставляя снова и снова вспоминать ее лицо и улыбку.

Он просыпался, следуя какому-то звериному чутью. Годами и не самым приятным опытом уже привык вслушиваться и порой, закрывая глаза, запоминал окружающие звуки, чтобы выделять чтото новое и незнакомое. Каждая мелочь имела большое значение. Даже часы, старые, механические, которые сейчас, наверное, уже и найти непросто, были со светящимся циферблатом. Это было очень удобно. Уснуть или, если точнее, забыться на короткий момент, не зная времени, было невозможно. Вся жизнь была подчинена главному и ставшему единственным закону: ничего лишнего, минимум необходимого, и все должно быть с собой. Но теперь, когда у него появилось это убежище, Олег почувствовал, что очень хочет хоть какого-то подобия дома. Может, именно потому и выросло беспокойство – ему теперь есть, что терять.

Он вышел из подъезда и, не оборачиваясь, быстро пошел в сторону пустыря. На самом деле, ему нужно было совсем другое направление. Но только так он мог убедиться, что за ним никто не идет. Наверное, утром это было глупо. Ведь если и интересовало место его ночлега, то только вечером, когда злые и голодные «коллеги» начинают активно искать тех, кто определился с «хатой». И отделаться от их липучей, почти судорожной хватки не сможет никто и никогда. Как ни старался он разорвать все нити, связывающие его с жизнью дна, не получалось почти ничего. Они были словно опутаны какойто паутиной, накрывшей всех невидимых и словно несуществующих жителей города. Это то, что стараются не видеть прохожие. Даже полицейские отворачиваются и делают вид, что их совершенно не касаются эти люди. Нужно просто раствориться, стать прозрачным, слиться с толпой, да что угодно, но чтобы пронизывающие, годами отточенные взгляды блюстителей порядка и друзей по несчастью прошли сквозь тебя, не задерживаясь и не выделяя из толпы.

Парк начинался буквально в пяти минутах ходьбы. Пруд на его окраине был окружен ровными асфальтовыми дорожками. Догоняя уходящее здоровье, здесь бегали по утрам жители близлежащих домов. Может, кто-то его и продлевал. Но чаще это была последняя надежда, когда понимаешь, что с собой что-то нужно делать, а ничего убедительнее, чем купить кеды и спортивный костюм, на ум не приходит. Олегу нравилось гулять. Здесь можно было осмотреться и еще раз убедиться, что в зоне видимости нет никого, кто вызывает подозрение. Все было как обычно, и он, успокоившись, повернул в сторону конечной остановки автобуса. Микрорайон «Солнечный» раскинулся вдоль изъеденного ямами шоссе. Кто-то циничный дал ему это незамысловатое название. В тесноту коробок домов свет, казалось, не проникал никогда. Муравейник вечно спешащих и ничего не замечающих людей растекался утром в разные стороны, а к вечеру неиссякаемыми потоками возвращался обратно. Если бы можно было увидеть это все в разрезе, район предстал бы многоэтажным домом. Чем выше ты проживаешь, тем меньше знаешь о жизни нижних этажей. Порой кажется, что под тобой уже никого и нет. Но едва стихнут твои удаляющиеся шаги, вдруг оживает часть, которая казалась мертвой. Олег не просто знал все это, он здесь жил.

– Алэг, быстрээ. – Тимур, хозяин овощного магазина, уже ждал его. – Машына ждот. Сам все смотры, правэр. – Он махнул рукой водителю, показав на Олега, а сам неспешно скрылся в подсобке.

Олег уже три года работал у Тимура. Шумной и сплоченной диаспорой Закавказья они плотно захватили рынок и прилегающие территории района, разбросав палатки и киоски. Этот магазин был по местным меркам достаточно большим, находился в хорошем месте, и торговля здесь шла бойко.

Проблема грузчиков и подсобных рабочих остро стояла всегда. Найти человека, который не пьет, не ворует и исправно ходит на работу за сравнительно небольшие деньги, – задача почти невыполнимая. Олег появился в тот момент, когда очередной работник ушел в пьяный загул, а Тимур без малейшего акцента отборным матом крыл всех вокруг и разгружал машину картошки.

– Докумэнтов нэт, нычэго нэт! Гдэ я тыбя искат буду? – Тимур настороженно смотрел на Олега, просящего работу.

– Что я у тебя украду? Картошки килограмм? Ну ладно, бананов ящик. Но мне жить надо. Мне работа нужна, – Олег старался не скатиться на уговоры. Работы не было. Только случайные заработки. Оставалась надежда найти что-то неофициальное вот в таких местах, где нет законов и морали. Но гордость и понятия, вбитые опытом и зоной, заставляли держать фасон.

– Краст будэш – найду! – Тимур выразительно провел ребром ладони по шее.

– Найдешь! – Было понятно, что появляется шанс, и этот шанс нужно было использовать.

Через три месяца Тимур уже доверял ему настолько, что оставлял ключи. Правда, случалось это в исключительных случаях. Найти того, кто не просит отпуск, не отпрашивается по домашним делам, работает по десять часов изо дня в день с один выходным в неделю, да еще и платить ему можно меньше обычного – Тимур и мечтать не мог о таком счастье. К тому же Олег оказался непьющим и порой поражал знаниями, которые выходили за рамки типичного бомжа, что настораживало Тимура, который нередко замечал явно насмешливое отношение своего подчиненного. Он чувствовал, что тот совсем не так прост, как кажется на первый взгляд. Но все это не особо беспокоило. Ни где он жил, ни почему у него нет документов, Тимура абсолютно не интересовало. Впрочем, интересовало его совсем немногое.

Магазин уже полчаса как открылся, когда Олег закончил разгрузку. Предстояло перебрать лук и посмотреть, что нужно обновить на полках. Одно дело выложить на витрину что-то свежее и красивое. Куда сложнее было как-то спихнуть начавший портиться товар. Подумав, он все же решил попить чая. В это утреннее время народу еще не было. В подсобке стоял чайник, и он, заварив покрепче, вышел с чашкой в зал, где скучала у кассы Вера.

– Вот смотрю я, Олег, на тебя и не пойму: почему такой мужик и все время один? – Она завела старую пластинку, и мелькнула мысль, что зря он вышел. Мог бы посидеть и на улице, но теперь думать об этом было поздно. – Не пьешь, не куришь, руки золотые и характер спокойный. Я бы тебя не отпустила.

То, что она бы его не отпустила, Вера повторяла с трогательной периодичностью, когда они оставались вдвоем.

– У меня за спиной двадцать лет зоны. На мне клейма ставить негде. Меня не то, что не отпускать, меня подпускать к людям нельзя. – Что на него нашло в этот раз, он не понимал и сам. Обычная манера отшутиться вдруг куда-то пропала. – У меня, Вера, осталось только вчера и нет никакого завтра. Ищи молодого и нормального. Тебе ж от силы сорок, а я уже старый.