Александр Славинский - Фальшивые боги. Часть 2. Трудный путь изгоя

Зная капризный нрав Ойо, Уэ не стал настаивать на этикете. Ему совсем не нужен скандал во Дворце правительства.

– Прошу сюда, – указал он в сторону огромной двери в конце парадного вестибюля. Затем обречённо вздохнул, обменялся понимающим взглядом с Юэ и, кивнув ему, поспешил за Ойо.

Не обращая внимания на высших государственных сановников, будущий трейм быстро прошагал сквозь толпу. Следовавший за ним Уэ кивками приветствовал коллег. А Ойо не обращал внимания на эониев и окружавшее его великолепие. Всё это ему безразлично. Юношу гнал страх, и он рвался сбежать.

По знаку Уэ солдаты распахнули створки огромных дверей, обитых золотыми картинами. Невидящий взгляд Ойо скользнул по бойцам, но он их не увидел. Его внимание привлекло лицо стоявшего в толпе эония. Некие эмоции, связанные с ним, ожили в памяти юноши, и он вспомнил: это был солдат из полка дядей-регентов, дежуривших в Эгеле. По приказу Ойо клоуна с угловатыми дугами над глазами отпинал другой боец. Юноша его больше не видел. И вот он стоял в вестибюле Дворца правительства.

«Что тут делает этот солдат? К тому же в гражданском костюме» – удивился Ойо. Не останавливаясь, он прошёл в следующий зал, но в его душе поселилась тревога. Юноша не мог себе объяснить, почему занервничал. Возможно, из-за убитых им дядей, которым служил клоун. Мать Дуа говорила: всё в мире взаимосвязано. Наверное, она была права, но Ойо не мог понять: как?

Зал церемоний потрясал красотой, и юноша отвлёкся от своих тревог. В высоту помещение в несколько раз превышало рост эония, а в длину и ширину оно казалось площадью, частично заставленной вазонами. Стены зала полностью укрывал зелёный лиственный ковёр, из-за чего возникало ощущение, будто попал в настоящий парк. Лишь на далёком потолке просматривалась великолепная отделка Зала церемоний. Там была подвесная конструкция из квадратов с золотыми контурами, внутри которых размещались картины с подвигами треймов. Бросив на них взгляд, Ойо узнал сюжеты из тайной галереи Эгеля. Но его больше интересовала флора.

Огромные двери закрыли, и Зал церемоний погрузился в тишину. Ойо это понравилось, и он принялся осматривать вазоны с растениями.

Уэ наблюдал за юношей и поражался, насколько будущий правитель государства далёк от народа и политики, которой ему предстояло заниматься. Внимание Ойо всецело поглощали вездесущие сорняки. А власть даётся ведь не всем. Но юноша не понимал этого, хотя Уэ пытался на пальцах разложить ему некоторые истины. На что молодой эоний ответил: «Я рождён командовать. Народ должен слушаться трейма. Остальное меня не касается».

Сейчас Ойо походил на ботаника, увлечённо сновавшего между вазонами. Он беседовал с растениями, будто с разумными существами. И так юноша был нелеп, в своём царственном наряде обнимаясь с кустами, что Уэ стала неприятна эта картина. Он покинул зал.

А для Ойо не было ничего важнее цветов. Юноша узнавал каждое растение по только ему известным признакам, здоровался с ними и рассказывал, как долетел. Оставшись довольным осмотром и не обнаружив сломанных цветов (Уэ пригрозил садовникам, что оторвёт им головы, если хоть одно растение пострадает), Ойо нашёл главу Совета в вестибюле Дворца. Не обращая внимания на присутствовавших эониев, он потребовал от Уэ, будто у прислуги, чтобы переставили вазоны.

Побеседовав с управляющими планет, глава Совета объяснил им, что Ойо неустойчив в психическом отношении. В хрониках описывались подобные отклонения у треймов, не мешавшие им выполнять свои обязанности. К тому же сегодня здесь собралась огромная толпа. Объяснение удовлетворило руководителей СНМ, и им не осталось ничего иного, как терпеть выходки неадекватного персонажа, волей судьбы поставленного на высший пост государства.

Уэ вызвал рабочих и вместе с Ойо вернулся в Зал церемоний. Он снова наблюдал за будущим треймом. Но сейчас Уэ видел не трясущегося над кустиками ботана, а деспота, безжалостно гонявшего садовников. Так открылась ещё одна грань характера юноши, заставившая Уэ задуматься.

Он вспомнил бывших регентов. Ыу и Яэ слыли мудрыми политиками. Они фактически правили СНМ больше тридцати лет. Трейм Яуэ не вникал в тонкости экономической и хозяйственной деятельности государства. У него была иная функция. Принятие законов и контроль за их исполнением лежал на братьях. А они за годы правления буквально перевернули Бтрк, и планета вошла в эпоху процветания. Это отмечали все эонии.

Но не о том сейчас думал Уэ. Он вспоминал ту встречу в Фусси, когда братья сбежали от него. Они не были глупцами, и лучше других видели истинное положение вещей. Уэ считал: Ыу и Яэ двигало желание мести за уничтоженные земли, и потому, ослеплённые эмоциями, они голословно обвинили племянника в ужасном преступлении и решили убить.

Для успокоения совести Уэ провёл тайное расследование в замке Эгель, но не нашёл улик против Ойо. Получалось – будущий правитель чист. Но сейчас Уэ увидел эония, способного на преступление.

В юноше словно уживалось несколько личностей. То он казался ботаном, помешанным на растениях. Этот Ойо боялся толпы и капризничал. Но сейчас Уэ видел деспота, безжалостно издевавшегося над рабочими. А вот эта личность могла преступить закон.

«Так кого же я хочу привести к власти? – задумался регент. – А может, Ыу и Яэ раньше меня увидели гнилое нутро племянника, и потому решили его устранить? Чем отольётся мне желание усадить сына постельничей на трон? Не делаю ли я роковой ошибки? Хотелось бы надеяться, что нет».

– Обр Ойо, здесь просто великолепно. – Уэ надоело смотреть, как рабочие бесконечно переставляли тяжеленные вазоны.

– А я хочу, чтобы было ещё лучше! – воскликнул юноша и повернулся к садовникам. – Эй вы! Танцисты должны стоять здесь. Сместите тот вазон.

– Обр Ойо, – произнёс Уэ, когда уставшие работники уселись прямо на пол. – Я хочу представить вам управляющих планет СНМ.

– Зачем? – отмахнулся юноша. – Мне они не нужны. Если понадобится, я позову их.

– Но так положено по этикету…

– Вот и следуй ему, – парировал Ойо и снова занялся перестановкой вазонов.

Уэ ещё дважды пытался вытащить будущего трейма на церемонию знакомства с управляющими государством. Но тот и слушать не хотел. А когда садовники, наконец, завершили перестановку, Ойо повернулся к Уэ.

– Я готов к церемонии, – не терпящим возражения голосом заявил юноша.

– Но, обр Ойо, торжества назначены на завтра. Сегодня у нас знакомства и репетиции.

– Ничего не желаю слушать! – выпалил Ойо. – Я хочу сейчас! Зови всех своих управляющих.

Кто бы знал, чего стоило Уэ держать себя в руках. Он не хотел портить взаимоотношения с Ойо и не мог изменить дату церемонии, официально назначенную на завтра. Но не зря же Уэ столько лет управлял планетой.