Жанна Игнатенко - Навсегда обречённые

Я в кроссовках. Да-да, я спал в кроссовках. Пытался их скинуть, но каждый раз, когда делал хоть малейшее усилие, кто-то стрелял мелкими иглами во все части моего тела. Спустя пару минут освободил от оков правую ногу, теперь большим пальцем ноги пытался поддеть левый ботинок. У меня получится. Весь кряхчу, охаю, тяжело вздыхаю, как будто несу в гору ношу весом три тысячи тонн. Ещё немного усилий и я у цели. Кроссовок упал на пол. Звук рухнувшего ботинка ударил мне в голову с такой силой, что потемнело в глазах, а на лбу выступили капли пота. Выдох. Немного времени спустя испытал в ногах нереальное облегчение. Лежу, пошевеливаю пальчиками и наслаждаюсь моментом.

Знаете, со стороны я выглядел максимально странно. Представьте себе следующую картину. Комната квадратной формы, справа от входа шкаф, следом за ним стол с ноутбуком и милой лампой. Прямо застеклённое от потолка до пола и настежь распахнутое окно. На нём нет ни штор, ни занавесок. Честно не понимаю, зачем люди вешают эти тканевые изделия на окна, по мне, они портят вид. Ну, у каждого свой вкус и восприятие. С левой стороны располагается бежевый кожаный диван, перед ним стоит низкий, чёрный журнальный столик. На диване лежит тело. Голова закинута назад, ноги на ширине плеч, руки лежат ровно вдоль туловища, а лицо расплывается в улыбке. Представили? Вот так выглядел я.

Подождите, девятнадцатое мая, суббота…девятнадцатое… нет, сегодня не суббота, скорее всего уже воскресенье.

Очень хочется пить. Полость рта и губы пересохли, и кажется, они сейчас потрескаются и рассыпятся. Каждый подъем моего тела – это перемещение в центрифугу, вращающуюся с бешеной скоростью. Все предметы в комнате сливаются в весёлом хороводе и кружат вокруг меня. Я обратно падаю камнем на диван. Не открывая глаз, пытаюсь рукой нащупать телефон. Не выходит. Решаюсь немножко приоткрыть глаз, считаю до трех. Один, два, три, и медленно приподнимаю правое веко. Удивительно, но солнечный свет не режет глаза. Странно. Аккуратно поворачиваю голову в сторону окна. Оказывается, пока у меня шёл продолжительный бой с болью, в это время на небо был совершён набег из туч, и они полностью закрыли слепящее солнце. Скорее всего в ближайшее время пойдет дождь. И по ощущениям он будет сильным. Я не ошибся, и правда спустя пару минут на небе стали проблёскивать молнии, а в голову ударять сильные раскаты грома. Если честно, то я терпеть не могу дождь, но в ту минуту был несказанно рад тучам. Парадокс.

С дождем дружба у меня не заладилась с самого детства. Если всех в детстве пугали бабайками, то мне достаточно было произнести одно слово – дождь. Я тут же нырял под одеяло, укрывался с головой и пытался ускорить процесс засыпания. Такая довольно-таки странная реакция не случайна. Однажды дождь напугал меня так сильно, что страх остался до сих пор. Этот случай запомнился мне очень хорошо, а пережитые эмоции отпечатком в памяти несу на протяжении всей своей жизни.

Мне было лет пять, может шесть, не больше. Точно помню, был июнь. Мы жили в небольшом промышленном городке, в частном двухэтажном доме с зелёной крышей. Впереди и сзади дома был небольшой участок, на котором уютно располагался сад и гараж. Во дворе было много качелей, горок и прочих детских развлечений, которые папа мастерил своими руками. Рай для детворы, поэтому мои друзья с ближайших улиц с весны по осень проводили время в нашем дворе. У нас было что-то вроде большого и шумного муравейника. Свой маленький, уютный и идеальный мир. Самой любимой нашей забавой были соревнования по прыжкам с качелей. Ух, аж мурашки по коже. Целью развлечения было раскачаться максимально сильно, потом в определённый момент выпрыгнуть с качелей и пролететь как можно дальше. Для того, кто проиграет, было наказание. Проигравший должен был на следующий день принести на всех сладкой газированной воды, а иногда мороженное. Вообще, проводили время по-разному, обожали строить шалаши и рыть землянки, развлекались, как могли. Конечно, в гуляниях в нашем дворе был большой плюс: все родители знали, где искать своих сорванцов. Что-то потянуло меня в ностальгию. Так вот, продолжу про случай с дождем.

Мой отец был главным инженером на местном металлургическом заводе, и в этот день у него была ночная смена. Завод находился от нашего дома в пятнадцати минутах езды на машине, а пешком можно было дойти минут за двадцать пять-тридцать. Очень часто отец добирался на велосипеде, на это тоже уходило минут пятнадцать-двадцать. Нет, он не за здоровый образ жизни, просто наш старый «форд» не всегда располагал желанием работать. Начало рабочей смены было в семь вечера, но отец всегда уходил из дома за два часа. Он был больным фанатом рабочего процесса, наверное, так можно его назвать. Так и в тот день, без десяти пять вечера, он завел свой «форд» болотного цвета. На удивление, его большое металлическое сердце работало как часы. Ровно в пять на всю улицу раздался треск и скрип коробки передач, и на месте машины осталось густое чёрное облако едкого дыма. В этот момент я ужинал, сидя у окна на кухне. Папа, закрывая за собой ворота, помахал мне рукой, улыбнулся и запрыгнул обратно в салон своего верного ишака.

Отец у меня был удивительным человеком, в нём каким-то странным образом сочетались совсем разнообразные таланты. Внешность, кстати, тоже была необычной. Его отличительной чертой были большие, как блюдце и синие, как небо глаза, с длинными густыми ресницами и пышными бровями. Пару веков назад он мог бы смело претендовать на звание предводителя. Нет, у него не было хороших ораторских навыков, но своим взглядом он всех завораживал и заколдовывал. Глядя в его глаза, ты невольно начинаешь ему доверять, слушать, делать и поступать так, как он говорит. Было в них что-то непередаваемо особенное. Наверное, благодаря им у него за всю его жизнь не было врагов. Конечно, были недоброжелатели, но это больше связано с обычной человеческой завистью. Отца знали и любили все соседи. Да чего уж там, почти весь город. К нему всегда заходили в гости, часами пили чай и слушали истории про работу, а их у него был огромный запас. Отец был разносторонней личностью. Он неподражаемо играл на гитаре, фортепьяно, сочинял песни и стихи. Помимо этого, разбирался в строительстве, так, как будто он коренной потомок архитекторов. Его золотые руки безупречно выполняли любые работы, начиная от покраски и заканчивая капитальным строительством. Отлично разбирался в устройстве автомобилей и мотоциклов.

Вот, например, Профессор – сосед через два дома, почти каждую неделю пригонял к нам свой старый «шевролетт». Отец в выходные дни разбирал что-то в моторном отсеке, чистил, менял, пристально разглядывал какие-то детали. Если бы не мама, он мог просидеть в гараже несколько суток, вообще не выходя из него. Для него машины, да и техника в целом – это как горячий чай после долгой прогулки в промозглый и холодный зимний день. Он всегда звал меня с собой в свои гаражные посиделки. Рассказывал, для чего нужны те или иные детали в автомобиле, объяснял и показывал их работу, но мне это всё было неинтересно. По мне, увлекательней красками и карандашами переносить обрывки из снов на листы бумаги. Для меня посиделки в гараже были скорее мукой, чем удовольствием, и это сильно огорчало отца. Помимо машин, он так же до потери пульса любил что-то строить или переделывать.

Читать дальше