Инди Дрейк - Исповедь ангела. Каждый момент важен

Потом яркие пятна вдруг стали мигать и мелькать, как сигнал бедствия прямо надо мной, и мне показалось, что я лечу в какой-то бесконечной трубе. Не знаю, сколько времени прошло, но в один момент я вдруг погрузилась в теплую мягкую ауру, и знакомый голос сказал:

– Привет, малышка. Привет, Мэри.

– Приложите к груди, женщина! Что вы смотрите, как баран на новые ворота!?

Все вдруг встало на свои места. Больше не надо плакать. Я счастлива, я счастлива.

Мэри родилась в холодный зимний день, когда за окном скрипели сугробы и серебрился молодой снег, 8 декабря 1978 года.

Накануне ее рождения Анна и Юрий – будущие мама и папа – отдыхали дома, и родители Анны были с ними. Ничего особенного не происходило, вся семья со дня на день ожидала появление маленького чуда на свет. Будущая мама строила грандиозные планы родить ребенка на свой день рождения 3 декабря, но планам не суждено было сбыться, и Мэри появилась на свет только через пять дней, в пятницу.

Поздним морозным вечером у Анны вдруг отошли воды, и все очень засуетились. Юрий вызвал такси до роддома, что в то время было настоящей роскошью, а добраться до больницы в такой поздний час иным способом было просто невозможно.

Прибыв на место, таксист затормозил у самых сугробов. Юная Анна, как Суворов, перебралась не без труда через все снежные препятствия и оказалась на скользкой дорожке к родильному дому. Ее быстро приняли дежурные медсестры, а Юрия отправили домой – в то время к роженицам никого не пускали даже после родов, и родственники могли увидеть своих детей и внуков только после выписки.

Анне велели переодеться в больничную рубаху и отправили в палату. Роддом был в классическом советском стиле, с тусклым светом, кафельными полами и плохо покрашенными желтыми стенами, по коридорам ходила уборщица с большой шваброй, кое-как намотанной на нее грязной тряпкой и с железным ведром, громыхающим и расплескивающимся по кафельным и без того скользким полам пустых коридоров. Врачей не было видно, медсестры тоже куда-то пропали, и где-то в конце коридора был пункт назначения – палата, откуда слышались душераздирающие крики будущих мамочек.

Аня зашла и присела на пустую койку. Схваток не было, и она в недоумении смотрела на стонущих и кричащих рожениц.

– Боже, чего вы все так орете?! – спросила она.

– Схватки начнутся, посмотрим, как ты запоешь! – усмехнулась женщина с копной взъерошенных рыжих волос.

Так прошла ночь под поучения соседок по палате. Около 6 часов утра Ане захотелось в туалет. Она преодолела длинный коридор и зашла в санузел. Там пахло хлоркой, и все та же санитарка, как машина, не останавливаясь ни на секунду, намывала полы. Надо сказать, что советского человека того времени мало чем можно было удивить, он был закален пионерской организацией и комсомолом и был готов решать любые трудности на месте. Но дыра в полу все же привела в нерешительность молодую женщину, и она, как орлица, стала гнездиться над Чашей Генуя.

– Эй, ты что это тут пристраиваешься?! А ну марш отсюда в родилку! – прикрикнула и сердито замахнулась шваброй появившаяся откуда ни возьмись санитарка. – Ей рожать, а она смотри чего удумала!

Испуганная Аня ничего не понимала, она хотела поскорее уже сбежать из этого места. Возможно, если бы не санитарка, у Мэри были бы все шансы родиться в больничном толчке.

В очередной раз Анне пришлось пересекать коридор, которому, казалось, не было конца, и который завершался родильной палатой, где сестры и врачи пили чай за стеклом смотровой комнаты родильного отделения.

Врач осмотрел ее.

– Так, мамаша, живо залезайте на кресло. Вы рожаете! – скомандовал врач. – Девицы-красавицы, – обратился он к акушеркам, – просыпаемся! Конфеты в сторону, встречаем новую жизнь!

Родильная кушетка в аккурат приходилась по грудь молодой Анне, и она понятия не имела, как на нее залезть.

Помогать никто не собирался. Тогда пришлось взять стул и вначале залезть на него, сестры терпеливо смотрели, но не считали нужным вмешиваться – так обстояли дела в советской России. Анна ничего не знала о родах, не проходила никаких курсов по подготовке, никаких консультаций и понятия не имела, что теперь делать.

– Ну, чего лежишь? Давай, рожай, – сказал врач.

Схваток так и не было, надо сказать.

– Как рожать-то? – спросила Анна.

– Ну, как? Тужься и родишь, – проворчал врач.

Видимо, Анна была физически сильной женщиной и, когда она поднатужилась, малышка вылетела, как пробка от шампанского, изрядно повредив молодое тело.

Но никто особо не утруждался и не беспокоился о последствиях. Младенца сразу унесли, а Анну вывезли в коридор, температура в котором, как она вспоминала потом, была такая, что «не испортишься». И оставили там.

Вот так Мэри и появилась на свет, в неприглядном холодном месте с тусклыми лампами и неприветливыми санитарками. Никаких тебе фотосессий, шаров, музыки, никаких обезболивающих, цветов, подарков и шампанского.

А дальше все как у всех, следующие пять дней ребенка приносили маме только на кормежку и сразу забирали, Мэри лежала в одной палате с множеством других недавно родившихся детей. В то время ходили шутки, что детей могли просто перепутать, и такое действительно случалось.

Новоиспеченный отец, как и полагается, приходил под окна больницы, как и другие отцы. Он звал супругу в унисон с другими мужчинами, которые кричали имена своих жен на весь двор, и она выглядывала к нему из окна, наверняка полная надежд и счастливая, что все позади. То время было наполнено совершенно необыкновенным ароматом счастливых людей в несчастнейшей замученной стране. Советское время пахло пряным патриотизмом и любовью к отечеству с широко закрытыми глазами! Мэри была рождена в самом прекрасном городе на земле, Санкт-Петербурге, и понятия не имела о том, какие грядут времена.

Анне предстояло пережить много разочарований и удалось наделать много глупостей, но ведь мы не знаем наверняка, к каким поворотам судьбы приведут нас наши решения. Однако кое-что известно абсолютно точно: первую часть жизни человек живет так, как будто он не умрет никогда, а вторую так, как будто умрет завтра, что, по сути, никак не влияет на количество безрассудных поступков, которые мы успеваем совершить. Всем нам в равной степени в итоге приходится платить по счетам.

Вернувшись домой, в пятиэтажный кирпичный дом на улице Возрождения, с маленьким кричащим кульком, Анна, еще не пришедшая в себя от роддома и новых событий в жизни, сразу столкнулась с трудностями. В тот же день во всем доме, да и во всем районе полностью, отключили электричество и газ! И все это прямо накануне Нового года. Такое воистину могло произойти только в России или во времена великих катастроф. В квартире стоял такой холод, что окна покрывались инеем изнутри, а о том, чтобы раздеть или искупать малыша, даже и речи быть не могло!