Эмилия Ив - Ламберт

– Петь! Привет! – я махнула ему рукой.

– Привет Лис, – то, как он всегда сокращает мое имя, мне безумно нравится. – Вид у тебя не очень, опять не спала? – Петя плюхнулся рядом со мной на скамейку.

– И я рада тебя видеть, – с наигранной обидой в голосе говорю я. – Вот. Наконец-то вручаю.

Я протянула ему сверток.

– Таааак, и что же тут? – он аккуратными движениями ловких пальцев развернул бумагу и в его руках оказался монокуляр для съемок на природе.

– Алиса! Я давно хотел себе такой, спасибо!

– Не за что. Теперь будешь снимать красивые фото для своего альбома. А там и до выставки недалеко.

В его глазах я увидела искреннее удовольствие от подарка, и от этого на моей душе становится теплее.

– Мы не виделись неделю, как твои дела? – Петя свободной рукой приобнял меня.

– Ничего… работу вот ищу. Двигаюсь вперед, – удивительно, но от его прикосновений мне не становилось плохо.

– Это же отлично! – брат широко улыбнулся своей заразительной улыбкой и тут же вскочил с лавки. – Пошли, мороженое ждет!

– Да, идем! – от его детского энтузиазма и одного упоминания о лакомстве, я залилась смехом.

Парочка рожков с мороженым съедена, мы обошли весь небольшой парк вдоль и поперек и я, обливаясь потом, потянула брата домой, уже жалея, что согласилась на прогулку в такой жаркий день.

– Давай пройдемся по набережной, у воды чуть прохладнее, – мой брат решил сегодня окончательно добить меня летом.

Потягивая лимонад со льдом, мы спрятались в тени деревьев и не спеша пошли вдоль кромки воды.

Волга, темная и печальная, похоже, так же как и мы, устала от вечно палящего солнца. От ее вод исходит густой речной запах, смешанный с приторным ароматом сладкой ваты, продающейся неподалеку. Как ни крути, я терпеть не могу местный климат, но эта темная вода притягивает меня, словно магнит. Может потому что моя стихия вода? Хотя я не верю в гороскопы, личностные прогнозы и прочую мистику. Но эта синяя вода всегда оказывала на меня живительный эффект.

***

– Я уже не могу, мне срочно нужен прохладный душ, – спустя пару часов, мы вспотевшие и уставшие, подъехали к моему дому на машине Пети, и я бросив свой рюкзак прямо на пол, умчалась в ванную комнату. – Включи кондиционер.

– Окей! Найти бы еще пульт от … – остаток фразы я уже не слышу из-за шума воды.

После десятиминутного полоскания себя самой, я с наслаждением натягиваю свежую футболку и домашние штаны, и присоединяюсь к трапезе брата.

– Ничего себе, ты уже и салат приготовил. Проголодался? – шутливо говорю я.

– Угощайся, – он пододвинул большую тарелку со свеженарезанным салатом ближе ко мне.

– Обожаю когда ты готовишь, братец.

– Ну, хоть кто-то должен это делать в твоем доме, раз ты сама ничего кроме чая или кофе себе не готовишь. А то стала уже как ходячий скелет.

– Неправда. Я за последние две недели набрала пару кило. Или больше, – мои попытки возразить просто смехотворны даже для себя самой.

Петя сделал «не рассказывай мне сказки» выражение лица, которое и без слов говорит мне о том, что его не обманешь.

– Я тут обратилась в агентство, мне пообещали подыскать работу, – поспешно стараясь сменить тему, говорю я. – Думаю так проще всего.

– Да, наверное. Только смотри, чтобы не обманули, – он сделал многозначительный взгляд. – Ты же знаешь – никаких предоплат, страховок и прочей мути…

– Не беспокойся, я отнесусь к этому делу крайне серьезно, – я одним жестом руки прерываю его. – И если найду работу, ты узнаешь об этом первым.

После легкого перекуса и большого стакана ледяной воды, мы с братом вышли на задний дворик и устроились на скамейке с теневой стороны дома.

– Хорошо что этот дом достался тебе, если бы я тут жил, то давным давно выкопал бы здесь бассейн, – он указал на ровную площадку дворика. – И уже никакой сад не посадить.

– Я не оставляю мечты вырастить здесь вишневые деревья, как хотел отец. Хотя бы потому, что они очень красиво цветут. Но видимо почва никак не желает принимать себе жильцов, помнишь, сколько отец бился?

– Да, достаточно.

Наши родители сошлись, когда мне было двенадцать лет. Моя мама не любила находиться долго без мужчины, и до папы Миши, у нее было три или четыре недолговременных поклонника. Своего отца я практически не помню, а дядя Миша единственный, кто сразу же принял меня как родную дочь. Я и называла его всегда не иначе, как папа. И с Петей мы сроднились без вопросов, вместе выросли и всегда считали друг друга родными. Моя мать не принимала Петю, собственно как и меня, всю мою жизнь. Петя злился на нее за это, так как не понимал ее отношения к своей родной дочери. Но такова моя родная мать – эгоистичная, ревнивая, невероятно нарциссичная натура. Я иногда задавала себе простой вопрос – зачем она родила меня? Ответа на него мне не дала даже она. Но всё же мне повезло, я обрела родных людей, у меня был отец и есть любимый брат.

– Папа был тем еще упрямцем, – Петя сощурил глаза. – В этом плане, ты его копия.

– Я рада, что с вами у меня гораздо больше общих черт, нежели с моей матушкой.

От одного ее упоминания, Петя заметно напрягся.

– Она тебе не звонила?

После случившегося, она ни разу не навещала меня, когда я полумертвая лежала в больнице. А после загремела в нее снова, когда у меня случился нервный срыв. Она видимо не считала это чем-то важным, но признаться честно, я рада, что в тот период ее не было рядом со мной. Зная себя и ее, нервный срыв был бы не один.

– Нет. Что безумно мило с ее стороны.

Пётр слегка улыбнулся и похлопал меня по колену.

– Завтра масса дел, – он нехотя поднялся со скамейки и зашагал к припаркованной машине. – Сегодня был отличный день.

Брат остановился около открытой двери машины и вдруг сказал:

– Мы есть друг у друга и только это важно.

Я подбежала к нему и крепко обняла.

– Знаю, – тихо произнес он. – Я все знаю.

– Скучаю по нему, – эта была очень простая и искренняя истина.

– Я тоже Лис. Я тоже.

Он сел в машину и на прощание махнув мне рукой, уехал.

Когда мы расставались, пусть даже ненадолго, я каждый раз чувствовала будто от меня отрывают кусок плоти, живой плоти. Это звучит странно даже в моей голове, но мы настолько сроднились, мы настолько стали дружны и близки, что даже такое незначительное расставание на несколько дней, давалось мне очень нелегко. Особенно учитывая мое нынешнее состояние.

Вернувшись на задний двор папиного дома, я печально уставилась на высохшее вишневое дерево. Деревце было совсем небольшим, когда я посадила его сюда, стремясь воплотить мечту отца, ставшую в какой-то момент и моей мечтой. Ламберт поначалу принялся расти, давал новые ростки и побеги, укрепляя во мне веру в то, что хоть с одним деревом я справилась.