Елена Павлова - Я хочу большего

Первый переходный экзамен был именно у Алевтины Ивановны. Лена и Марина немного опаздывали к началу, поэтому почти бежали по коридору. Лена на ходу доставала из сумки зачётную книжку, чтобы не мешкать перед Изотовой, которая наверняка будет недовольна их опозданием. Дверь одного из кабинетов внезапно открылась, и торопившаяся Лена с размаху врезалась в неё. От удара все книги из сумки полетели на пол, девушка схватилась за лоб и застонала от боли. Из-за злосчастной двери выглянул Алексей Эдуардович, а вышедший вслед за ним Лужнин, увидев разбросанные учебники, стал собирать их. Хигир, несколько взволнованный, вдруг подошёл к студентке и нежно дотронулся до её плеча.

– Извините, вы как? – спросил он обеспокоенно.

Лена оцепенела от его прикосновений.

– Всё нормально, – пролепетала она и попыталась улыбнуться.

– В следующей раз будьте повнимательнее, – предупредительно произнёс Александр Вадимович, подавая Лене собранные им с пола книги.

– Спасибо, – не поворачивая в его сторону головы, еле шевеля губами, проговорила Лена.

Она было хотела уже идти, но Хигир так и продолжал держать её за плечо. Лена смущённо подняла глаза и посмотрела в его красивое лицо. Оказавшись с ним так близко, девушка еле дышала. Он, опустив свои длинные чёрные ресницы, насмешливо смотрел на незадачливую студентку, потом вдруг наклонил голову к её уху, так что она ощутила его горячее дыхание, и негромко сказал:

– Что-то вы совсем пропали. Давно я вас не видел.

Слегка улыбнувшись и не дождавшись ответа, он развернулся и быстро зашагал прочь.

Лену бросило в жар. Она не верила своим ушам.

«Он помнит меня», – бешеной радостью вертелось в голове. Почти угаснувшие чувства с новой силой вспыхнули в ней.

– Вот гад! – прошипела Марина вслед уходящему обидчику.

Лена пыталась сдержать свои эмоции, но это было выше её сил, и она расплылась в довольной улыбке.

Весь день девушка находилась будто в эйфории и на все расспросы Ольги, недоумевавшей, в чём дело, загадочно улыбалась. Да, борьба была бесполезна, она сорвалась со скалы целомудрия и легко, не сопротивляясь, полетела в бездну безрассудства любовной горячки. Лена прекратила врать самой себе, что сможет забыть его. Иногда она надолго задумывалась, мечтая о своём принце. Тогда Марина, находя подругу в столь далёком от реальности состоянии, громко вздыхала и говорила:

– Надеюсь, ты понимаешь, к чему это может тебя привести. Я всё-таки надеюсь, что за время летних каникул ты придёшь в себя.

На что Лена просто молчала, не желая выслушивать занудные нравоучения Марины.

За два летних месяца, отпущенных студентам для сладкого отдыха от бремени учёбы, ничего не изменилось, сердце Лены по-прежнему было в плену страстей. Да, она не видела своего Хигира, но её чувства подпитывались постоянными мечтами о нём и воспоминаниями о тех немногих моментах, что хоть каким-нибудь образом были связаны с ним. Мама заметила перемену в поведении дочери, но не могла понять, с чем это связано: с учёбой и долгим отсутствием дома или же, что ей казалось более вероятным, с неким третьим лицом. На мамины вопросы Лена не отвечала, а только опускала вниз глаза и, загадочно улыбаясь, говорила: «Мам, я ничуточки не изменилась, только, может быть, повзрослела немного».

Каникулы она провела весело, встречаясь со своими старыми подругами. Рассказывая им о себе, о Москве, учёбе, о своём новом чувстве старалась умалчивать, напуская на себя пелену таинственности. Лена чувствовала себя свободной по отношению к своим знакомым, родственникам, родителям, родному городу. Подруги завидовали её статусу москвички, родители чувствовали её независимость от них, а родной город не давил своей серостью и отсталостью, как когда-то. Лена теперь жила совсем другой жизнью, так, будто прошлого и вовсе не было. Все чувствовали это ненавязчивое превосходство над всеми и всем, что окружало её раньше. Девушка предстала перед ними обновлённой, свежей и даже какой-то незнакомой. Всё это доставляло ей немало удовольствия.

Вот такой отдохнувшей, жизнерадостной и уверенной в своих силах Лена уезжала на учёбу в Москву, оставляя в Ярославле восторженных подруг и недоумевающих родителей.

Второй и третий курс прошли как-то размеренно и однообразно – девушка посвящала много времени занятиям. День начинался в семь утра с приёма душа, куда выстраивалась очередь благодаря Ольге, встававшей в полседьмого, чтобы навести марафет. Она очень долго мылась, красилась, одевалась, тщательно выглаживая всю свою одежду. Лена же красилась немного, а Марина вообще не занималась, как она говорила, этими глупостями. Одежду подружки готовили с вечера, а на завтрак оставляли пятнадцать минут, так что сборы не занимали много времени. Но Ольга всегда опаздывала, создавая суету на пустом месте. Она носилась по комнате в поисках своих вещей, судорожно собирая сумку, нервничала, спрашивая подруг, не видели ли они её тетрадь синего цвета или чёрную кофту в мелкую коричневую полоску, которая так хорошо подчеркивает красивую грудь. В результате Ольга только и успевала съесть на ходу бутерброд с маслом и выпить полчашки чая, догоняя Лену и Марину уже в дверях.

Училась Лена по-прежнему хорошо и даже заняла пятую позицию в рейтинге, отодвинув Марину на шестое место. Появилось много пока ещё вводных, так сказать, общеобразовательных предметов. Девушки познакомились с новыми преподавателями, которых в принципе они уже знали или уже видели.

После двух пар лекций начиналась долгожданная обеденная перемена. Студенты толпой спускались вниз в студенческую столовую. Столовая была довольно большая, но все желающие в ней не помещались, поэтому сначала приходили студенты первого, второго и третьего курсов, а через полтора часа – старшекурсники. Многие ходили в уличные кафе, некоторые студенты, жившие неподалёку, уезжали домой. У автоматов с шоколадками, чипсами и кофе тоже всегда была толпа. Наши подруги, чтобы не стоять в бесконечных очередях, предпочитали ближайшее кафе, где можно было хорошо пообедать за смешную для Москвы цену, включая скидку «бедным» студентам. А когда денег было совсем мало, то оставшиеся девушки отдавали, иногда безвозмездно, автоматам с едой.

Утолив голод, студентки опять бежали в вуз и прилежно записывали за преподавателями. Порой лекции тянулись очень медленно, что особенно ощущалось осенью. Из-за плохой погоды и пониженного атмосферного давления хотелось спать, глаза сами собой закрывались, а голова скатывалась вниз. Но девушки старались держать себя в руках, отпиваясь крепким кофе.

Занятия заканчивались чаще часа в четыре, и усталые, загруженные новыми знаниями, девушки шли домой.