Людмила Яхнис - Наука требует жертв

Аля расстегнула куртку. В клубе было душновато, но музыка, как всегда, отличная. Еще одно достоинство этого места – хороший неразбавленный алкоголь, но самый большой плюс – огромное количество красивых девушек. А все, чего сейчас хотела Аля – это выпить, потанцевать, расслабиться и уехать домой с какой-нибудь не слишком надоедливой милой девушкой.

В клубе было очень темно, из туалетов доносился сладкий запах травки.

Аля прошла вдоль танцпола и уселась на высокий стул у барной стойки, кивнув знакомому бармену Роме. Высокий парень расплылся в дружелюбной улыбке, налил в стакан виски с колой и поставил его перед Алей.

– Ищешь очередную жертву? – спросил Рома, окидывая взглядом толпу танцующих.

– Зависть – плохое чувство, – усмехнулась Аля, осторожно отпила коктейль, пробуя горьковатую жидкость, затем осушила бокал залпом. Обычно она растягивала удовольствие, потягивая алкоголь, сидя у бара и любуясь красивыми, сексуально танцующими девушками. Обольщение и флирт были для нее как прелюдия, угощение выпивкой, касания во время танцев, легкие поцелуи – все это распаляло дикое желание у Али, но сейчас она была слишком возбуждена, чтобы тратить время на игры.

Повторив заказ, Аля опрокинула в себя очередную порцию алкоголя и с новым бокалом отправилась на танцпол. Заиграла композиция «River», алкоголь уже разлился по организму и сделал свое дело – девушка хотела танцевать. Двигаясь в такт музыке, Аля прикрыла глаза, наслаждаясь легкостью и расслабленностью во всем теле. Резкий взмах рукой – Аля совершенно забыла о бокале, который сжимали ее пальцы – содержимое выплеснулось на девушку, танцующую позади.

Аля распахнула глаза и резко обернулась. Она не ожидала увидеть перед собой знакомое лицо, и уж тем более она удивилась, узнав ту самую Анжелу, с которой у нее были разборки в квартире Смирнова.

– Твою мать, – ругнулась Аля, глядя на красное от злости лицо Анжелы. Ситуация была настолько абсурдной, что она не смогла удержаться от смеха. Посмотрев на коричневое пятно на блузке девушки, Аля схватила ее за руку и потянула за собой в туалет. Та что-то кричала, стараясь переорать музыку, но Аля все равно ее почти не слышала.

Втолкнув девушку в уборную, Аля плотно закрыла за собой дверь.

– Какого хрена? – прошипела Анжела, отступив на шаг.

– Спасаю твою блузку, – нагло улыбнулась Аля.

Вплотную приблизившись к разъяренной Анжеле, она положила руки на ее талию:

– Сама снимешь или помочь?

Аля понимала, что совершает ошибку, но Анжела была красивой, сексуальной и просто сама пришла к ней в руки.

– Ты не оборзела? – Анжела попыталась высвободиться, но довольно вяло.

– Мм, как грубо, – Аля покачала головой, – пока ты тут строила из себя фиалку, пятно высохло, может, поедем ко мне? Там больше шансов все исправить.

Она отпустила девушку, но продолжала стоять у двери, перекрывая выход.

– Даже не надейся, – фыркнула Анжела. Отвернувшись, она включила воду в раковине. Аля начинала закипать, сейчас, не настроенная на все эти уламывания, она решила перейти к более активным действиям.

– Ну, в принципе, можно и тут. Мы ведь обе знаем, что ты хочешь этого, – Аля подошла сзади, нагло прижалась всем телом к девушке, поглаживая ее бедра, обтянутые короткой юбкой.

– Как меня зовут? – неожиданно выпалила Анжела, глядя на отражение Али в зеркале.

– Что? – Аля улыбнулась.

– Назови мое имя! – в ее голосе звучали раздражение и мольба одновременно.

– Анжела, мы будем играть в дурацкую викторину или все же делом займемся? – с этими словами Аля резко развернула к себе девушку и впилась жестким и настойчивым поцелуем в ее губы.

Анжела что-то простонала в ответ, но ответила на поцелуй с пугающей страстностью.

– Всякий религиозный способ познания, в том числе и в его всеобщей спекулятивно-христианской форме, в той или иной мере конечен, ограничен. По этой причине христианская социология, равно как и христианская психология, педагогика не может быть всеобщей ступенью развития гуманитарных наук…

– Ох, Александра…

– Ну, Ирина Николаевна, не перебивайте, – девушка сердито топнула ногой, – я, может, только вошла в роль докладчика. И вообще, у меня всего половина пока написана.

Ремезова встала из-за последней парты, где она сидела, и прошлась по проходу до доски, возле которой стояла студентка. Стук ее каблуков был отчетливо слышен в пустой аудитории.

– Аля, я не пытаюсь вам ничего навязывать, мало того, я очень довольна вашим докладом, просто будьте готовы к тому, что люди, которые там соберутся, они… мягко говоря, консервативных взглядов. И им не все понравится в вашем выступлении. Назовем его достаточно провокативным.

Слуцкая обреченно вздохнула и с деланным смирением произнесла:

– Вы хотите, чтобы я переписала? Я могу еще успеть, осталось целых четыре дня.

Ирина улыбнулась:

– Глупостей не говорите. Я просто пытаюсь Вас предупредить, что вы можете спровоцировать нападки во время дебатов. Вы готовы к тому, что на вас начнут наезжать? Священники, кандидаты богословских наук, ну и еще пара достаточно солидных ученых.

– Но вы же тоже там будете? – Аля произнесла это совсем по-детски, и Ирина ощутила внезапный порыв усадить к себе на колени, обнять, взъерошить ее светло-русые волосы.

Но, разумеется, она не сдвинулась с места:

– Конечно, я буду принимать участие и постараюсь не дать вас в обиду. Хотя с вашим характером, Слуцкая, не знаю, может, стоит беспокоиться за профессоров и доцентов.

Аля притворно захныкала:

– Ну вот, Ирина Николаевна, вы меня представляете каким-то монстром, а я на самом деле маленькая и беззащитная.

Черт, ну откуда опять это дурацкое желание, отзывающееся сладким тянущим чувством внизу живота?

– Александра, мы тут уже до сумерек засиделись, завтра выходной, идите, отдыхайте, вы отлично поработали.

Пока Аля застегивала куртку, Ирина подошла к двери, на ходу вытаскивая из сумки ключи.

– Мои вещи на кафедре, мне еще надо отнести журнал, так что до понедельника.

– Я могу вас проводить, темно как-то уже в коридорах, никого нет, вдруг маньяки, – Аля говорила шутливо, но при этом с немного просящей интонацией.

– Ладно, – Ирина мысленно призналась самой себе, что дело не в страхе темноты, а, скорее, в том, что ей не хочется еще прощаться, – если вы готовы драться с чудовищами ради своего преподавателя, то это говорит об исключительной любви… к социологии.

– Да, Ирина Николаевна, все ради науки, – Аля лукаво взглянула на нее и пошла немного вперед.

– Кстати, Ростислав Евгеньевич знает, что вы меняете научного руководителя?

Аля приостановилась и с тревогой взглянула на нее: