Геннадий Попонин - Кама-река. Сплав в Якутии. Сборник стихов, рассказы

Оставайся здесь, догоним зайца и лося,
Станешь краше всех волчиц, собой довольной,
А весной на том болоте мы съедим гуся
И по серой утке-крякве по контрольной!»

«Врёшь ты, серый бабник, вся тайга плюёт в твой след.
Он полярный, честный, молодой красивый волк,
При Луне читал свои стихотворенья.
От тебя же местным тут волчицам столько бед!
И в охоте волчьей грамотный он, знает толк.

В тундре мамонты живут, огромные стада,
Мы возьмём быка с моим волчарой,
Нам и хватит мяса на совместные года.
А весной я стану очень даже интересной,
Не такая, как сейчас, поджарой!»

Вот и встретились на севере полярный волк
И белая волчица под луною ночью,
Наследили в танце, будто их тут целый полк,
От любви горячей тундра рвалась в клочья!

Душа моя – мои потёмки
Для самого́ пушистого на вид.
Не льются рифмы, словно масло из маслёнки,
Вчера я пьяный в клубе был побит.

Где надо сдать назад, упрямо
Там лезу на рожон, пру поперёк,
Не зная, что там волчья яма,
И получаю от себя упрёк.

Уроки мне не впрок, весь в шишках.
Бьюсь в стену головой – ноль результат.
Погряз зачем в пустых делишках,
Когда закончу свой смешной трактат?

А может, и не зря терял я в драках зубы,
Сплавлялся по реке, бродил в горах,
Рубил в лесу из сосен срубы?
Ведь жизнь моя не превратилась в прах.

И в новой жизни будет опыт,
Не из огня да в полымя бросок,
А буду в гору ровно топать,
Возьмусь вконец за ум, учту урок!

Не видел я египетских великих пирамид,
Не очень-то хотелось в жаркие пустыни,
На северных горах искал ракушку аммонит,
Рабочим был у Светы, у геологини.

Светлана свет-Петровна, дива – кандидат наук,
Не в опере на сцене славлю примадонну!
Прошла все горы, не боялась, что придёт каюк,
Каменьев молотком наколотила тонну!

И горы ей поют и эхом отдают на юг
Историю Земли от самого рожденья…
Как, например, метеорит погладил Землю, как утюг,
Как пучилась Земля в порядке становленья.

А пирамиды подхватили эхо, как в горах:
«Есть женщины, живут не в городах, в палатках,
По вечерам у них стихи рождаются в кострах,
И не беда, что сапоги болотные в заплатках!»

Куда податься? На Земле так тесно,
Кругом война, в чём смысл? Трещит стрельба,
И пушки говорят огнём нелестно.
За что идёт всемирная борьба?

Людской язык забыт, остался в прошлом,
Ракета ищет жертву с высоты,
И поклоненье денежным колоссам,
Горят последние в конце мосты.

Чего же не хватает человеку?
Земля большая, есть и нефть, и газ.
Почаще бы ходить в библиотеку,
И не сходить с ума от камушка алмаз.

И жидкости, и камушки не вечны,
Всё пыль и пар, их не положат в гроб,
Лишь ритм стихов и рифмы бесконечны,
Пусть даже и не самых высших проб.

Когда всё умрёт на земле окаянной,
Когда превратится всё в пепел и прах,
Маяк загорит на горе безымянной —
То спустятся боги в своих образах

И спросят у мёртвых: «Что стало с планетой?
Мы вам колыбель подарили свою.
Что стало на стыке фальшивой приметой,
Где вы потеряли в угаре мечту?

Что стало для вас идеальною мерой:
Богатства, война, сатанинский приказ?
Где деньги за кровь с крестоносною верой?»

Искатели всё время что-то ищут,
Кто золото в нехоженых горах,
Кто для романов творческую пищу
В мешках полно несут в лесной барак.

Кто рифмы ищет и не спит ночами,
Сюжеты тихо спрятались в мозгу,
Молчат, и образы как под замками,
Не вытащить их даже и за мзду.

Кто ищет, тот всегда найдёт потерю,
Пусть и не знал, что потерял своё,
Я лично в это предсказанье верю,
Когда весна на север вновь зовёт.

Найду слова для песен и романов
Во льдах, что покрывают океан,
Я соберу ансамбль из меломанов,
А музыку напишет ураган!

Где взять мне образы писать стихи?
В растерянности пребываю я сегодня,
Мои видения попали в тупики,
Как будто бы включили тормоза на сходнях.

Писал уж вроде обо всём, что есть,
Чего не может быть на свете белом,
Нагородил, что сам не мог прочесть.
Что написать, чтоб разобраться в целом?

Нет вдохновения, кругом стена,
Хоть бейся лбом до умопомраченья,
А в голове какая-то возня.
Иль взять за образы стихотворенья?

И в гору на подъём тащить слога,
Стихи – они живые, ну как люди,
Бывает, и наврут для красного словца,
Так просто, в лёгкой форме, для прелюдий.

Характер могут показать крутой,
Кто слабые – недетские капризы,
Бывают хулиганы, бьют,
Как электрической дугой!
Простые есть, повторные репризы.

Что делать мне? Сложить стихи в дрова
От осени к зиме на русской печке,
Ждать переход на праздник Покрова
Иль в прорубь с горя окунуться в речке?

Когда окончится война без бомб,
Когда уже отключат телевизор,
Кто выжил, выползут из катакомб,
А музыку напишет композитор…

Живые ужаснутся от потерь,
И это будет траур, не победа,
Хотя издох, повержен вечный зверь,
Готова похоронная карета.

Пред не родившимся вчера дитя
Живые встанут разом на колени,
Скорбя, вдруг разум дружно обретя,
Прощения прося у поколений.

И музыка не жизни, а смертей
Насквозь пронижет током клетки мозга,
И чёрное пятно с лица людей
Отмоется не скоро, чрез века, пока
Для памяти подпиткой будет доза.

Четыре года мрак, четыре года!
Не видно звёзд на небе и рассвета,
Четыре года чёрная погода,
А в ночь летит сигнальная ракета.

Зимой и летом тыщи вёрст на марше
Топтали крест железный сапогами,
Кто младший лейтенант, а кто-то старший,
И генерал, и рядовой с усами.

А на востоке ледоход в апреле…
Когда последний бой, такой желанный?
Забыть бы звуки пулемётной трели,
Снять гимнастёрку в день субботний банный…

Поддать бы пару, смыть рубцы и шрамы
И в чистенькой рубахе зрителем сидеть
В театре мирном, на спектакле драмы,
Иль посмеяться от души в театре музкомедь!