Любовь Гайдученко - Феномен заурядной старушки. Сиюминутные наблюдения над сложившейся в данный момент ситуацией в стране

И почему в детстве было так хорошо? Наверное, потому, что не надо было думать о таких скучных вещах, как кусок хлеба, а можно было без остатка отдаваться своим фантазиям. От неё требовалось только одно – хорошо учиться, как, впрочем, и от всякого другого ребёнка. Ну, это было совсем нетрудно, она безо всякого напряга окончила сразу две школы – ещё и музыкальную. А вот потом корабль её жизни дал сильный крен – и всё потому, что она не умела лгать и лицемерить. То есть, конечно, она могла бы это делать и даже понимала, что в той ситуации это было бы правильнее – далеко не дура была. Но это её унижало. А быть униженной она не любила, ведь даже самый распоследний человек имеет право на самоуважение. Так что неправильно говорить – «не умела», а надо – «не хотела». Но, как уже было сказано, всё обошлось, и дальше началось совсем уж невероятное. Из своего небольшого сибирского городка она попала в большой город. И не просто так попала, а прямо в дом к человеку, которых на этой Земле почти не бывает, можно сказать, Личности уникальной. Правда, по молодости она не смогла в полном объёме оценить эту Личность. К сожалению. Вот если бы встретить её сейчас… Но жизнь очень несправедливо устроена – она даёт нам какие-то важные встречи либо рано, либо слишком поздно. А в большинстве случаев – вообще ничего не даёт. А сами мы задним умом бываем крепки и часто не понимаем, что мы упустили. Но всё-таки что-то и осталось в душе и уме… Личность была настолько незаурядная, что встреча с ней не могла пройти совсем уж бесследно. И впоследствии все, кто встретится ей на пути, будут оцениваться только по сравнению с этой удивительной женщиной, и почти никто не будет ей равен…

… Становилось всё теплее и теплее, это было очень заметно по квартире, которую она сдуру сняла, будучи ещё в России. А всё потому, что малейшая нечестность её возмущала, и когда Тамарка написала ей, что якобы она, уезжая, оставила ей какие-то долги и сломанный холодильник, что было полным и абсолютным враньём, она решила, что никогда больше не будет иметь с ней дела. Однако, попав в Египет, она решила, что нельзя быть такой категоричной, и стала подумывать о том, чтобы поселиться всё-таки в одной из Тамаркиных квартир. Причин тому было несколько, а главная была та, что, несмотря на то, что нынешнее её обиталище ей чем-то даже нравилось (в нём, по причине его полнейшей пустоты в плане мебели, очень легко было навести элементарный порядок), пляжи здесь были очень далеко, добираться туда надо было на басиках, а в жару, которая должна была неминуемо наступить уже в апреле, это становилось большой проблемой. К тому же, любимый ею пляж находился буквально в шаговой доступности от того дома, в котором Тамарка предлагала ей жильё. И на нём никогда не лазили в сумки, чтобы проверить, не пронёс ли ты еду и питьё, как это делали на тех пляжах, которые находились в районе, в котором она жила сейчас. А у неё не было лишних денег, чтобы столоваться не в домашних условиях, а по пляжным ресторанам – это обошлось бы намного дороже. Вообще, наверное, при тех мизерных финансах, которые она имела, разумнее было бы оставаться там, где она прожила больше двух лет, снимая совершенно ужасное жильё у жадного престарелого ублюдка, для которого главное в жизни было выжать деньги из всего на свете, а там хоть трава не расти. Но она поняла про себя, что ещё год такого неподвижного лежания в койке – и она превратится в полного инвалида, и еще неизвестно, сможет ли она кое-как себя обслуживать, что она делала все последние годы с трудом, но всё-таки до магазина кое-как доходила.

А тут ещё завернули такие морозы, что не приведи господь! Несколько раз температура опускалась почти до сорока – давненько не было такой суровой зимы, которая в этот раз и началась-то несусветно рано, чуть не в октябре. В единственной пятиэтажке поселка, где находилась квартиренка, царил бардак, никому ничего не надо было, впрочем, как и везде в стране, и температура в квартирах стояла невообразимо низкая, никакие обогреватели не спасали. Но даже после того, как она истратила почти всю свою небольшую пенсию, купив электронный билет на самолет, она долго колебалась – лететь или нет, и уже готова была плюнуть на потерю денег (билет никто бы и не подумал вернуть, в нашей стране это обычная практика) и остаться. Но она была не из тех, кто складывает лапки при малейших трудностях, хоть и прекрасно представляла, сколько их придётся преодолеть, когда она пустится в эту очевидную авантюру. Наверное, она и жива-то была до сих пор потому, что обладала невероятной упёртостью и не сдавалась даже тогда, когда жизнь загоняла её в такой последний тупик, где очень многие бы не смогли найти никакого выхода и пропали бы наверняка. А она как-то изворачивалась и продолжала своё ненормальное существование в условиях, которые и врагу не пожелаешь. Впрочем, она прекрасно понимала, что такое «везение» будет длиться до поры до времени, и поэтому жила в вечном страхе перед возможными сюрпризами, на которые жизнь отнюдь не скупилась, а рассыпала перед ней, как из рога изобилия. С ужасом она вспоминала недавние годы, когда она металась из стороны в сторону, как загнанный зверь, который был обречён на гибель. И страшным апофеозом стал тот момент, когда её выгнали среди зимы мерзкие богатенькие людишки. Податься ей было совершенно некуда и пришлось ехать в безлюдную деревеньку, где находилась неказистая избушка, которую они с Лялечкой приобрели в благополучные времена, когда у них имелись животные – мраморный дог, которого в своё время она с дочкой купила на толкучке в Малоярославце, и кошка с котом. Деревенские жители обычно с лета запасаются большим количеством дров, заготавливают разные соленья и варенья – в общем, встречают зиму во всеоружии. А она свалилась в деревню в разгаре зимы, к тому же без гроша, потому что сволочи выгнали её, не заплатив ничего, внезапно, она и вещи-то свои не успела толком собрать. И поэтому она была уверена, что настал её смертный час. Но внутри билась живая душа, которая кричала: «Нет! Нет! Не бывать этому!» И каким-то чудом она выжила, только вот после этой зимы рухнуло её замечательное сибирское здоровье, которое не давало ей упасть духом много лет после оглушительного облома с потерей замечательной питерской новенькой квартиры. А потом много чего было – чуть не десятилетие продолжались скитания по городам и весям, и нигде не было ей приюта. А годы её тоже не стояли на месте – они бежали с бешеной скоростью, и вот уже ей подкатывало к семидесяти, страшно подумать! И никому она не была нужна, ни одной живой душе…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.