Александра Сашнева - Зависимость и манипуляция. Роспись

– Почему убежала?

– Я хотела быть художником. Хотя… В Челябинске тоже есть художники, но… Нет. Наверное, я хотела, чтобы больше не помнить свое дурацкое детство. Я не могла перестать испытывать отвращение к себе из-за некоторых моментов с родителями и в школе. Предательство, насилие, недоверие. Постоянные бронхиты и пренебрежение мной. Я приносила хорошие оценки, остальное никому не было интересно – ни что я чувствую, ни чего я хочу. Это была какая-то проклятая игра. Я исполняла роль, в которой вместо меня была пустота. Каждый раз, когда я хотела понимания, мать просто убегала. Знаешь, даже про менструации я узнала от одноклассницы. Тогда не было интернета. А тампаксы стали продавать только в 90-х гг.

– Представляю, – сочувственно вздохнула я. – Когда мать отвергает сексуальность дочери, это все равно, как она запрещает ей насладиться в полноте ее женской природой. Сексуальность человека странная вещь. С одной стороны его «Я» непосредственно связано с мощностью его либидо, а с другой стороны именно через гениталии мы связаны со всем человечеством. Это глубоко личное дело, от кого женщина решила родить ребенка, но ребенок уже не ее личное дело.

– Да, я согласна, – сказала Анна. – Я поняла это гораздо позже. Секс в нашей семье был не просто табу, он был объявлен грехом. И я реально чувствовала, что мне нужно, чтобы кто-то любил меня такой, как я есть. Или сказал бы мне правду обо мне. С одной стороны два года прекрасного времени в галерее, оценки, отзывы людей о моей живописи. А с другой три года реальной пропасти, обмана, кидалова, голодных месяцев и полного одиночества. Я была в руинах.

– И тут Гарик, который…

– Да! Его слова, интерес… Я же поверила ему, когда он сказал, что я талантище. Ведь до него все так говорили – в школе, в институте, даже мама признавала за мной единственное достоинство – то, что я умею рисовать. То, что я умею рисовать оправдывало все мое существование. Как я могла ему не поверить?

Анна замолчала. Мы некоторое время молча смотрели, как ветер колышет пальмы, шуршащие золотой мишурой в разноцветных ночных фонарях отеля.

– Что дальше? – прервала я молчание?

– Хочешь еще чаю? – спросила Анна. – Прохладно. Принести тебе плед?

– Можно, – сказала я.

Анна взяла обе чашки и ушла в комнату. Далеко в темноте бликовало россыпью серебряных монет Красное море.

(продолжение следует)

Как устроено "Я"

Человек – это животное + вторая сигнальная система. Тело плюс нарратив. Мы, взрослые люди, в большинстве своем уверенны, что у нас есть четкое, конкретное «Я». Однако, это не так. Наше «Я» появляется у нас по мере развития способности говорить. А до этого у нас есть просто боль, просто голод и просто сытость. До того, как у нас появилось «Я», нам вполне хватает «Я» нашей матери, а всех остальных людей нам вполне заменяет наш отец. Или кто там вместо него?

9 месяцев ребенок живет в теле матери: чувствует ее эмоции, состояния, всю жизнь, которая во вне, воспринимает опосредованно через ее тело. Ее тело – его тело, ребенка. И хотя для многих женщин беременность бывает адом (токсикоз, угроза выкидыша и т.д.) для ребенка это чаще всего рай. Все плохое остается там, за пределами плаценты. Голос матери (мелодика, вибрации, сжатие мышц на повышенных тонах, приятное тонизирование при пении и т.д.) – это первое, что соединяет ребенка с внешней жизнью. Но уже во время беременности у ребенка есть его «ЯЯ» – ядерное «Я» – желания, состояние, активность – то, что диктуется его растущим телом. Прихоти беременной женщины – это желания зародыша.

Они потом, после рождения продолжают общаться именно так – на уровне бессознательного. Это даже более бессознательно, чем общение двух детей. Это одинаково у всех млекопитающих. У матери всегда остается дверь в сознание ребенка, ее голос заходит внутрь, в маленькую комнатку «ЯЯ» ребенка без всякого сопротивления и выстраивает там его первоначальный нарратив.

Все, что ребенок чувствует к жизни и к себе – это все, что чувствовала к нему мать, все чувства и состояния, которая она предлагала ему в его бессловесной фазе.

Он отражал ее отношение к себе своими зеркальными нейронами. Отражал ее симпатию, ее внимание к нему, ее ощущение его эмоций, ее чувство открытости или закрытости, напряжение ее тела, ее состояния, ее настроения… Это все составляет первичную матрицу, поверх которой прописывается потом вербальная программа. Когда вербальная программа противоречит чувственной, ребенок всегда выбирает чувственное.

Даже если мама ругается, ребенок хочет, чтобы перестала ругаться и его обняла. Только предательство заставляет ребенка отказаться от тела матери, потому что тело – это и есть безусловная любовь, эмоции, а предательство – это отвержение этой эмоциональной связи, отрицание доверия.

Некоторое время между ребенком и его матерью существует только телесный, звериный контакт – кормление грудью, обмен эмоциями, забота о выживании. Запах мамы – самый лучший в мире, этот запах вызывает прилив окситоцина и чувство счастья. Мозг ребенка в это время интенсивно развивается и постепенно становится способным воспринимать речь, сначала на уровне звукоподражания и интонации, затем к этому добавляется понимание смысла: у предметов появляются их двойники – образы.

Пирамидка

Имея в голове систему образов – слово + картинка – ребенок постепенно переходит к сознательному, абстрактному мышлению. Грубо говоря, этот процесс напоминает игру в кубики или пирамидку. Детей чрезвычайно радует как процесс созидания, так и процесс разрушения. Потому что сам факт того, что он смог превратить одно в другое, уже подтверждает его бытие, существование.

Вот смотрите: только что была пирамидка – она воспринимается, как целый предмет, а теперь просто разноцветные кольца. Это же чудо! Была пирамидка, а стали кольца. Можно сделать из них опять пирамидку, а можно играть кольцами. Но если пирамидка – это двери во взрослый мир, мир правил и порядка, то кольца – это божественный хаос, когда кольцо только обладает потенцией, но еще не определено. Кольцо можно покрутить на пальце, можно посмотреть сквозь него, можно покатить его по полу, попробовать попасть кольцом на палочку с расстояния… Черт возьми! Кольцо, снятое с пирамидки более креативно, чем кольца на пирамидке. Кольцо на пирамидке словно умирает, уступая свое «Я» общему целому.

Не так ли и ребенок – огромная потенция – становится постепенно кольцом в пирамиде социального бытия.

Многие, кстати, бунтуют против превращения себя в пирамидку.

Но вернемся к кубикам и процессу мышления. Набор образов в голове точно кубики. Из некоторых слов можно собрать что-то осмысленное, а из других – нет. Но есть интересная игра – складывать абсурдные системы. Выдумывать несуществующее из этих мысленных кубиков. Потом, кстати, так и продолжается. Мы берем в голове нужные кубики (те, что соответствуют задачам реальности) и начинаем складывать из них различные фразы, чтобы получить желаемый результат. Складывать кубики – вот, что такое наше мышление. И когда нам кажется, что мы сложили кубики удачно, мы решаем, что постигли реальность. Но в реальности всегда есть что-то еще. Реальность всегда ускользающа.