Ядвига Врублевская - Гостиница «Полисть»

© Ядвига Врублевская, 2022

ISBN 978-5-0056-3484-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лёвка был дурак. Троечник и разиня. Интересовали Лёвку две вещи: как психи из соседнего дома в окна курили – он за ними в бинокль следил, и как долго Марь Сергеевна может краснеть от злости, прежде чем откроет рот и начнёт орать на него. Лёвка был не из пугливых – это было чуть ли не единственное его положительное качество. Правда, он ещё очень любил свою бабушку, а это в наше время редкость. Когда Лёвка перешёл в девятый класс и впервые столкнулся с ОГЭ, то вдруг понял, что вполне может окончить школу со справкой. Конечно, по большей части это была «пугалка» учителей, им самим это подпортило бы репутацию и понизило рейтинг школы. Но вот с ЕГЭ никогда нельзя было быть уверенным: проверялось оно людьми со стороны, и потому результаты были непредсказуемы.

Лёвка подготовку к ЕГЭ злостно прогуливал. Едва звенел звонок, он первый хватал потрёпанную сумку и уходил из класса. Лёвка спешил домой, в психушке напротив как раз было время перекура. После обеда пациенты высовывались в окна и медленно смолили. Лёвка всегда гадал: за что люди оказывались в «дурке»? Как другие определяли, что человек был ненормален? Смотря в отцовский морской бинокль, он пытался отыскать на том или ином лице признаки ненормальности. Но, как назло, все лица были обычными, только бесконечно уставшими и какими-то смирившимися. Однажды Лёвка чуть не стал свидетелем самоубийства: пациент пытался спрыгнуть вниз. Тому бы удалось это сделать, если бы он тихо вышел в окно. Но к своей удаче, он хотел уйти громко, с протестом. Поэтому самоубийцу довольно быстро скрутили санитары, и больше Лёвка никогда его не видел. Может, вылечили?

Лёву не слишком интересовали сверстники, ещё меньше девушки. Он практически никогда не испытывал сексуального возбуждения. Лишь изредка что-то похожее на него, когда доводил до белого каления собственного классного руководителя. Но и это никогда не становилось причиной для дрочки. Наверно, он просто был болен. Два года старшей школы были потрачены им впустую так же, как и предыдущие девять. Лёва кое-как наскрёб тройки по каждому предмету. Получив свой аттестат, счастливый чмок от мамы, суровое « раздолбай !» от отца, Лёва понёс документы в медицинский институт.

«Стану врачом, буду лечить душевнобольных», – рассуждал наивный Лёвка.

Когда мать вечером спросила, отдал ли он свои документы в технический колледж, Лёва впервые в жизни крупно соврал: «Конечно, мам». Он думал о том, как обрадуется его мать, когда узнает, что сын станет врачом. Врачом ему, разумеется, стать не светило, даже не грело. Экзамены были провалены, а пересданное ЕГЭ и того хуже. Лёвка долго смотрел на списки, ища своё имя, а потом на баллы рядом с ним. Нахмурившись, он отошёл, прикидывая в уме, что сделал не так. Вечером он обещал матери сюрприз, сюрприз удался.

Лёвка проштудировал сборник с вузами и на следующий день стоял в очереди на подачу документов в университет Мечникова. Довольный, как слон, он сразу пошёл на экзамен. И в этот раз был уверен в себе.

Уверенность Лёвке не помогла, ведь он попросту был тупым. За то время, пока интровертный Лёвушка выглядывал психов напротив, его матери следовало бы показать сына специалисту, тогда бы тот диагностировал умственную неполноценность. Увы, мать Лёвки души в сыне не чаяла, а ещё много работала. Вечером после смены на заводе, где она фасовала тапочки и одноразовые шампуни, мать целовала сына в лоб и спрашивала: «Как дела в школе?» Тот невозмутимо отвечал: «Нормально». Её могло бы насторожить, что семнадцатилетний Лёва по-прежнему позволял целовать себя в лоб, но ей казалось, что сын просто хороший мальчик… А хороший мальчик в попытке отыскать в самом себе врача потерпел фиаско и просрал все сроки подачи документов в колледж.

Однажды мать, наконец, спросила, когда же начинаются занятия. Выяснилось, что никогда. Лёва остался с аттестатом о среднем образовании, без работы и без перспектив. Отец был в бешенстве. Главным образом он обвинял мать Лёвки, но и сам парень получил тоже. Так, уже к середине сентября Лёвка отправился к бабушке в Лисьи горы, чему был несказанно рад.

– Отощал совсем с экзаменами этими, – причитала бабушка. – Говорила ведь Марьяне, чтобы кормила лучше. Уж я ей позвоню, – обещала она Лёвке. А тот знай, бабкины пирожки с капустой трескал, чаем запивал и улыбался. Любил он бабушку.

Левка, в самом деле, был тощим, как жердь, и не отъедался даже у бабули Марии. Непропорционально большая голова, длинные руки, Лёвка по меньшей мере был некрасив. Некоторые считали его уродом. Но уродом-то он не был. Скорее никаким: не добрым и не злым, невзрачным, незначительным.

– Я тебе работу сыщу, сынок, – обещала бабушка. Она часто называла Лёвушку сыночком, любила его больше всех.

– Да ладно, баб, – отвечал Лёвка. – Я тебе вон по хозяйству лучше помогу.

Бабушка вздохнула.

– Убирать скоро всё, а зимой здесь скучно, Лёвушка. Лучше тебе куда-нибудь устроиться.

Лёвка не сопротивлялся, надо, значит, надо. Бабушка плохого не посоветует.

Утром на следующий день Мария Дмитриевна надела своё старое вылинявшее платье с брошью, шляпку-таблетку, каких уже сто лет никто не носил, и лёгкий серый плащ. Через час она сидела в кабинете управляющего гостиницей «Полисть». Это был сорокалетний моложавый мужчина в костюме с претензией на лоск. Принимал он Марию Дмитриевну сердечно, как мог бы только давний добрый знакомый. Так оно и было. Мария Дмитриевна была когда-то его классным руководителем.

– Он замечательный мальчик, очень добрый, – убеждала управляющего бывшая учительница.

– Я вам верю, но корпоративная культура требует тщательной подготовки. Не все её проходят. Вы сами это знаете.

– Я и не возражаю против того, чтобы вы его проверили. Испытательный срок в месяц…

– Хорошо, пусть завтра приходит в отдел кадров в девять… Нет, лучше в десять. Оформим срочный договор, а там посмотрим.

Лёвка стоял с документами перед гостиницей, как ещё месяц назад перед университетом Мечникова. Он таращился на роскошное пятиэтажное здание, до конца не веря в то, что будет здесь работать. Гостиница стояла на берегу реки, в чью честь и была названа. Она сильно выделялась среди остальных построек Лисьих гор. Чуть ли не единственная в городе могла претендовать на звание модного лакшери . Построенная много лет назад, гостиница нуждалась в частых ремонтах, и управляющий не скупился на них. За последние несколько лет, она претерпела смену всего внутреннего интерьера и несколько серьёзных перепланировок.