Татьяна Попова - Завернувшись в тёплый плед. Весна. Второй сезон

Джефри осматривался. Природа оживала медленно.

Пробуждение от зимней спячки – дело небыстрое. Величественные горы покрывались ярко зелёным окрасом, но на верхушках всё ещё белел лед.

Облака пушистые, как старая добрая перина, неспешно проплывали по очереди, обнимая яркое солнце.

Марта двигалась легко и естественно. Она гармонично сливалась с окружающей красотой в спортивном костюме цвета оливы.

Сегодня они встретились по особому поводу. Джефри подскочил к ней и, схватив на руки, закружил.

Они долго беседовали и прогуливались, держась за руки. Когда налетел лёгкий ветерок и растрепал светлые волосы Марты, она захохотала. Джефри же заботливо накинул на её плечи свою куртку.

На плато их ждал сюрприз. Небольшой раскладной стол был идеально сервирован: скатерть в красно-белую клетку, термос с горячим глинтвейном, пара походных кружек, сэндвичи и яблоки.

Марта светилась. Что может быть лучше уединения?

Когда ты устроился в этой жизни и счастье, на которое даже невозможно было рассчитывать, накрыло с головой, то мужчина рядом – лучшее, что есть в твоей жизни. Знала ли она о его мыслях? Конечно, знала. Наблюдала за его волнением, пальцами, которые так крепко её обнимали. Когда он наливал глинтвейн, его руки немного тряслись.

В момент икс Джефри собрался и на мгновение время вокруг них слилось с природой. Облака отпустили ясное солнце. Ветерок стих. Точно всё вокруг кричало: «давай, мы с тобой».

Конечно же она сказала «да».

И снова лёгкий ветерок растрепал ее волосы. И она хохотала.

Джефри открыл глаза.

Это воспоминание лучшее, что осталось в его жизни.

Он сидел в коляске и, опустив глаза, рассматривал свои недвижимые ноги.

Сегодня он всё также наблюдает, как тает лёд. Только из окна палаты реабилитационного центра.

Весна снова постепенно приходит в его жизнь.

Только кому нужна такая жизнь?

Жизнь, в которой больше нет Марты, её смеха и мягких волос. Жизнь, которую он будет жить без неё.

Жить, зная, что та автокатастрофа лишила его всего.

Цветы поют. Они всегда поют. Даже, если люди не слышат.

Холодный и промозглый мир.

Чьё-то бездумное решение. Люди, шагающие точно по эшелонам. Тихо. Любое движение может привести тебя к концу. Церберы не дремлют. Быстро, на колене пишутся новые законы. Применяются тотчас же.

Страшно.

Я стою посреди серого убогого поля. Ежусь, обдуваемая суровым ветром. Мне хочется вздохнуть, а грудь сжимает словно тисками. На многие километры вокруг ничего. Выжженное пепелище человеческих судеб.

Только совсем рядом, прямо передо мной, метрах в ста, пробился яркий красный тюльпан.

Откуда он здесь?

Мне не узнать. Одинокий, такой же как я.

Выстоявший и дарящий надежду на жизнь. Жизнь, которая ещё может случиться. В своей яркости и простоте. Жизнь, которая вспыхнет сочным алым цветом.

Тяжёлое небо надо мной. Сгущаются налитые свинцом облака.

Мне нечего терять и некуда идти.

Всё, что я могу – это жить здесь и сейчас.

Я делаю несколько шагов, опускаюсь на колени и закрываю глаза.

И вы знаете, цветы поют. Даже если люди их не слышат.

Поезд Москва – Адлер тронулся точно по расписанию. Народ суетливо раскладывал чемоданы по полкам.

Зоя Михайловна – невозмутимая старушка с бледная кожей, подрумяненными щеками и уложенными невидимками рыжими волосами. Приостановившись у своего купе, она ожидала, когда в нём уляжется суета.

Состав катился не спеша. Даже устало. Ещё бы, возить отдыхающих туда-сюда без перерыва.

Тем временем минуло двадцать минут. Зоя Михайловна заглянула в купе. Отдыхающие обедали. Раздербаненная курица мирно покачивалась в такт вагону. Присоленные яйца ждали своей очереди.

– Здравствуйте, товарищи отдыхающие! – бойко произнесла она.

В ответ на неё уставились шесть пар глаз. Молча кивнули и продолжили жевать.

Полка Зои была занята. Она присела ближе к двери и неожиданно для всех зычно запела:

«Расцветали яблоки и груши,

Поплыли туманы над рекой».

– Бабушка, вы чего? – окликнул её самый быстро жующий.

– А ежели вы не здороваетесь со мной? Дай думаю песню спою, то-то они удивятся, – ответила Зоя Михайловна и подмигнула.

Дело близилось к вечеру. В вагоне купе включили свет. За окном движение деревьев поглотили сумерки. Отдыхающие были молчаливы и быстро заняли свои полки согласно купленным билетам.

Зоя открыла чемодан и присела.

45 лет как женаты.

45 лет, как делят всё с супругом пополам.

45 лет, как купили два одинаковых чемодана.

На Казанском простились впопыхах. Муж поехал в Кисловодск, а Зоя в Адлер.

Дела.

Умывшись и почистив зубы щеткой мужа, Зоя подумала, что не так уж всё и плохо. Уж Пётр Семёнович будет чрезвычайно хорош в её васильковом платье. С этой доброй мыслью и легла отдыхать.

Поезд прибывал в Адлер в 08:20. Зоя Михайловна, как пионер, вскочила в 06:00. Перебрала чемодан. Отдыхающие мирно сопели.

Достала трусы‐семейники и надела. Огляделась. А ничего так. Следом прикинула тельняшку. Рыжие волосы собрала в пучок и натянула кепку. Посмотрела на своё усыпанное веснушками лицо.

– Хороша, – сказала она себе в зеркало и двинула к проводнице.

Рассмотрев Зою Михайловну, проводница хохотала до упаду и даже цветочек в кепку предложила добавить.

– Зоечка, в Адлере на улице Малиновой, 12 есть дивный магазинчик. Там платьев на все лады. А если скажете хозяйке, что от меня, то скидка вам обеспечена, – напутствовала проводница.

Закрепив разговор кофейком, дамы разошлись.

Зоя Михайловна прошествовала на место и распахнув дверь купе, предстала в своём лучшем виде.

Отдыхающие снова вытаращили шесть пар глаз.

Зоя Михайловна подмигнула и затянула:

«Шаланды, полные кефали,

В Одессу Костя приводил,

И все биндюжники вставали,

Когда в пивную он входил».

Иногда цветы – это просто цветы. Фраза не моя, а Шагала. Но для меня так и есть.

А что, если ночью опустить руку под кровать, а там букет цветов… Что подумаешь?

– Что за хрень? – пронеслось в голове у Оли.

Луна светила прямо через открытое окно. Муж всхрапнул и перевернулся на другой бок. Оля села на кровать, держа в руках разноцветный веник с корнями. Она покрутила его и посмотрела на пол, усыпанный землёй до самой двери. Лишь только маленькие следочки, выдавали воздыхателей. Оля понюхала букет, прижала и пошла за веником. По дороге она заглянула в спальню близнецов: на чистых постелях сладко сопели два земляных человечка

– Какая прелесть! – шёпотом сказала Вероника.