Сергей Цырульников - Дух монаха

Затем она повернулась к Джимми и протянула руку ему.

– Привет, Джимми. Ты, должно быть, устал?

– Я в порядке, – сказал он.

– Ну что же, сегодня ночуем в трехместном номере вместе, а завтра, как только Эд получит разрешение на въезд в Тибет, сразу можем отправляться.

Мы отдали свои документы девушке на стойке регистрации и вместе пошли ужинать.

За ужином Джимми словно подменили. Он был чересчур разговорчив и шутил невпопад. Его лицо то становилось пурпурным, то бледнело, на лбу временами выступала испарина.

Взяв кусок свиного мозга, он сказал:

– Это мой мозг, а вместо него я положил лапшу быстрого приготовления, – и сам же рассмеялся над этой шуткой.

«Вот кого действительно в тиски зажало», – заметил я про себя.

После ужина мы поднялись в номер. Пока Щуехуа и Джимми обсуждали план поездки, я читал книгу, а потом мы легли спать.

На следующий день, едва мы успели позавтракать, в номер позвонили и сообщили, что мое разрешение на въезд в Тибет готово и мы можем забрать его на стойке регистрации.

– Вот и замечательно, – сказала Щуехуа, – теперь мы можем выезжать и к вечеру доберемся до границы.

Мы быстро собрались и спустились в холл отеля. Щуехуа сдала ключи и забрала наши документы, а Джимми тем временем пошел к машине. Через минуту к нему присоединились и мы.

Я расположился на матрасе сзади, а Щуехуа села впереди.

– Let’s go, – сказал Джимми, и мы тронулись.

Ребята стали общаться на китайском, и во мне проснулась ревность.

«Ну, друг мой, да ты не просто очарован ею, ты влюбился по уши, – подумал я. – Но как ты не можешь понять, что она тобой просто манипулирует, используя свой магический голос и не менее магическую улыбку? Как жаль, что ты не говоришь по-русски, Джимми».

Я попытался привлечь ее внимание к себе:

– Щуехуа, а чем ты зарабатываешь на жизнь?

– Ну, у меня в Чунцыне небольшая музыкальная школа, учу детей играть на традиционных музыкальных инструментах. А еще я неплохо пою и даже пишу песни. Но основной мой заработок – это игра в маджонг. Я играю онлайн в паре со своей младшей сестрой, и мы почти всегда выигрываем.

– Так вот кому я проигрывал все это время, – пошутил Джимми.

– Иногда дневной выигрыш может доходить до тысячи юаней каждому, – продолжала Щуехуа.

«Здорово, – подумал я. – Это же около десяти тысяч рублей в день».

– Вот и на путешествия сами себе заработали. Я в Тибет, а сестра в Шанхай поехала.

Мы миновали большой мост и выехали из Чэнду. Дорога до Тибета проходила по живописным местам, и мы имели возможность полюбоваться редкой красотой местной природы.

Через несколько часов пути впереди показались снежные вершины высоких гор. Щуехуа рассказывала разные истории о Тибете и потихоньку жевала овсяное печенье, а я и Джимми, хрустя чипсами, с удовольствием ее слушали.

– Тибетцы говорят, что их местность имеет форму женщины-дьявола, лежащей на спине, а тибетский царь Сонгцан Гамбо построил двенадцать волшебных храмов на ее конечностях, чтобы подавить агрессию. С тех пор тибетцы живут в любви и умиротворении.

– Ты хочешь сказать, что Тибет – это место, наполненное мистикой, и таких людей, как ты, там превеликое множество? – спросил я.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, там что, каждый второй читает мысли или, как ты, общается с духами?

– Ха-ха, – блеснула своими белоснежными зубами Щуехуа. – Конечно же, нет. Но талантом здешний народ не обделен. Тибетцы – люди своеобразные. Если ты им понравишься, то они с тобой по-английски говорить будут, если нет, то даже по-китайски не станут, а только по-тибетски.

Перед самым закатом мы проехали небольшой городок, и Щуехуа сказала, что примерно через час мы должны добраться до отеля, расположенного перед границей между высоких холмов.

– Там очень живописное место, – сказала она. – Когда я была маленькой, мы с родителями там останавливались. Отель называется «Мисс Панда». Там в каждом номере была огромная игрушечная панда, и мы с сестрой с ней играли.

Не доехав до отеля совсем немного, Джимми остановил машину: ему стало плохо, да и у меня начала болеть голова и казалось, будто сильно укачало. Только Щуехуа как ни в чем не бывало слушала музыку и ела мандарины.

– Это горная болезнь, – сказала она. – Высота здесь приличная. Самое лучшее лекарство для вас теперь – сон.

– А как ты себя чувствуешь, Щуехуа? – спросил Джимми.

– У меня не бывает горной болезни, я же родилась в Тибете, – ответила девушка и вновь одарила нас ослепительной улыбкой.

Посидев возле машины, мы почувствовали некоторое облегчение и сумели добраться до отеля.

Щуехуа насторожилась.

– Похоже, это не тот отель, – заявила она. – Но мы определенно в том самом месте – в этом я уверена.

Над входом красовалась вывеска с названием «Восточные ворота».

Мы зашли в отель. Щуехуа не унималась.

– А где же отель «Мисс Панда»? – спросила она у девушки-регистратора.

– Никогда не слышала такого названия, – ответила та и поинтересовалась: – Один номер берете?

Мы переглянулись и дружно ответили:

– Yes.

Войдя в номер, мы сразу же выбрали себе кровати и улеглись на них, сняв верхнюю одежду и обувь.

Комната была просторная, но душа и туалета не было. Санузел был общим на весь этаж и располагался в конце коридора.

Слабость во всем теле и тошнота отбивали желание есть. Лениво перекинувшись несколькими фразами, мы затихли и вскоре уснули.

Среди ночи я проснулся от жажды, выпил воды из своего термоса и вышел в коридор. По всему этажу разливался густой туман. Он был плотным, как дым, какой бывает при сожжении сырого прошлогоднего сена, только без запаха. Забираясь в открытое окно, он скользил по подоконнику вниз, клубился и заполнял собою пространство, создавая прямо-таки потустороннюю атмосферу. Хотелось как можно быстрее вернуться в кровать.

Я дошел до туалета, ориентируясь на тусклый свет, пробивавшийся через открытую дверь. На обратном пути я закрыл окно в коридоре и вернулся в комнату.

Но комната мне показалась совсем другой. Я включил подсветку у входа.

«О нет! Похоже, я ошибся дверью», – вспышкой проскочила мысль в моем все еще полусонном сознании.

Это был одноместный номер, и друзей своих в нем я не увидел. Кровать была заправлена, а в кресле сидела большая плюшевая панда. У окна, опершись на трость, стоял человек и смотрел в темноту. На меня он абсолютно никак не отреагировал.

Удивленный, я выскочил из номера, быстрыми шагами прошел в конец коридора и обернулся. Из комнаты никто не вышел. Постояв некоторое время, я дождался, пока туман рассеется. Через щель приоткрытой двери того самого номера в коридор падал слабый свет. Я собрался с мыслями и решил, что пора вернуться в свой номер.