Ибратжон Алиев - Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Со временем эта живая субстанция увеличивалась, уже выходя за пределы таза и становясь всё выше, пока учёный с восторгом наблюдал за этими превращениями, а его гости разинули рты от удивления, поднимая свой взор всё выше и выше, за удивительным чудом, пока господин Абдуллах не нажал на кнопку, и всё это водное сооружение в миг не превратилось в лёд. Теперь перед ними находилось огромное ледяное сооружение! Творение человеческого гения, сгенерированное из обычной капли! Если бы это видели первобытные люди, то восхваляли бы учёного, видя в нём божество, когда как настоящий Творец мира дал возможность осуществления этих невероятных чудес венцу своего творения посредством разума.

Монета номиналом 1 талер 1852 года «Новой картины»

Монета номиналом 2,5 талера 1852 года «Новой картины»

― Именно так просто можно было организовать многие конструкции – объяснил господин Абдуллах, подойдя к профессору и положив тому на плечо свою руку.

– Я понимаю, что вы генерировали ток из своего «Электрона», я понимаю, что вы сталкивали частицы и из этого получали водород и кислород, которые превращались в воду, я даже понимаю, что вы передали его благодаря запутанным электронам на орбитах этих двух капель атомов, на дне каждой из колб, поэтому во второй колбе воды стало так много. Но, господин Абдуллах, вода не заряжена электрически, она же нейтральна. Как же вы тогда ей управляли?

– Как только она вышла из второй колбы, мне оставалось вставить её в усиленное магнитное поле, тогда на время любое вещество становится магнетиком, а образовать нужное магнитное поле, при помощи потока электронов, вовсе не трудно, поэтому я могу также расправляться с любым, даже нейтральным веществом, просто превращая его в магнетик.

– Великолепно, это гениально! Вы понимаете это, Родион? – восхищался профессор, он размахивал руками, а его густые брови смешно приподнимались.

– Да, профессор. Это невероятно, это просто невероятно. Даже из диэлектрика можно сделать такой магнетик? – юноша брался за голову от шока.

– Да, Родион Михайлович, даже из диэлектрика, просто нужно более сильное поле, а в моём распоряжении поле любой мощности, какая только душе угодна и всё благодаря моему «Электрону».

– Если же вы так прекрасно оперируете с неорганической химией, то как же вы работаете с органическими веществами?

– Отличный вопрос, профессор. И я заявляю, что с большим удовольствием, готов вам всё это продемонстрировать, господа! Прошу пройти за мной.

Господин Абдуллах начал идти по этому загадочному лабиринту, проходя мимо самых различных частей и отделов, на которых было довольно много различного оборудования. Конечно, многие из них имели довольно специфический и странный вид, что дополняло в их образе таинственность.

– Господин Абдуллах, хотелось бы кстати, узнать о вашем настоящем образовании, если на это имеется возможность – заговорил во время их пути, осматриваясь по сторонам, Родион Михайлович.

– Да, разумеется – господин Абдуллах организовал пару стульев, после чего присел сам и предложил присесть товарищам. – Моё обучение начиналось сразу со школы в 2010 году, ибо я не ходил в детский сад, а после завершения обучения в школе на отлично, я благополучно поступил в Ферганский Государственный Университет, где смог проучится, но затем, после осуществления ряда моих работ, и конечно же, ряда отрицаний, я как вам уже известно попал в прошлое. И уже там, мне удалось также окончить Кембриджский Университет в Великобритании, который был основан в 1209 году и Оксфорде, образованный в далёком 1096 году, на которых я обучался параллельно.

Слова правителя слышались очень даже странно, ведь товарищи прекрасно помнили всю историю.

– Господин Абдуллах, – прервал учёного Вадим Александрович. – Кажется, вы несколько запамятовали, ибо вы попали в прошлое в 2017 году, затем прибыли в Европу, поступив в Оксфордский университет, получив степень бакалавра, и только после этого написали магистерскую диссертацию, которую не успели подать на рассмотрение, а учебники Оксфорда остались в созданной вами же машине, которая осталась в пучинах Кашмира, если мне не изменяет память.

– Разумеется, я ничего не забыл, а просто вы поняли мой пересказ несколько прямо, как это обычно бывает у вас, землян – такое замечание несколько удивило гостей, но еле заметная улыбка господина Абдуллаха, легко сгладила ситуацию. – Я прибыл 17 марта 1859 года в неизвестный город, то есть на тот момент, мне уже было порядка двадцати лет. И если подсчитать, что если я попал в прошлое в 2017 году, то я должен быть семиклассником, а для поступления в университет необходим аттестат, который мне удалось заполучить в одной из школ Германии.

Тогда я по случаю, встретив директора этой школы, смог поспорить с ним при свидетелях, заявив о своём происхождении, что если я смогу сдать экзамен его класса, то он примет меня в его школу. Замечу, что этот господин, Адельфар Биссинг, постарался на славу, чтобы одолеть меня, но после моей блистательной победы, он был вынужден меня принять. Отмечу, что тогда проходило обучение в уровневой системе, отличной от привычной нам с вами модели обучения. А после получения аттестата, я поступил в оба университета.

– То есть, если заняться поиском вашего имени, то нам найдётся имя Странника? – поинтересовался Родион Михайлович.

– Вовсе нет, молодой человек. Я забыл отметить, что такая история у меня произошла дважды. После прибытия в Германию, мне выпала честь получить небольшое состояние. В тот день, благодаря мальчишке, который дал мне три монеты: одну монету номиналом в 1, другую в 2,5 и третью в 0,5 гроша 1852 года, где изображён молодой портрет короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV, мне удалось их заложить, чтобы выиграть в одном из турниров, которые стали популярны после введения Наполеона ещё в 1815 году.

– То есть, вы воспользовались игрой времени, вам ведь были известны победители всех турниров благодаря тому, что вы прекрасно знали историю – догадался профессор.

– Совершенно, верно, Вадим Александрович, и таким образом я заработал 2 000 талеров или 12 000 франков, что было весьма прилично. Этого мне вполне хватило для организации своего небольшого предприятия. Тогда меня знали под именем Амалрик Майера, что к слову означало Амалрик – власть работы и Майер – управляющий владением. Затем же, когда мне удалось напрочь изменить свою внешность у довольно любезного человека, господина Виллафрида, то я уже предстал в свет как юный Винзенз Нойманн – новый человек, тогда-то я и открыл своё предприятие, перед этим взяв кредит у банкирского дома, как бы вы думали, у самого господина Ротшильда. На сумму в 50 000 талеров или триста тысяч франков, на что благородно согласились, конечно, сыграло роль моё состояние и разговор о моём арабском происхождении, ибо в тех бумагах я числился якобы по настоящему имени Али ибн Абида, сына знаменитого богача.