Марат Валеев - Мы варим суп

Пошел процесс обжаривания – рыбу обвалял в муке и на сковороду с раскаленным растительным маслом.

Обжарили с одной стороны – перевернули, положили между кусками рыбы и сверху нарезанный полукольцами лук.

Обжаренную рыбу пока перекладыаваем на тарелку, пок обжаривается очередная порция.

Когда всю рыбу обжарили, возвращаем ее на сковороду, поливаем сверху томатной паст ой (ну или кетчупом) и полстакана воды из чайника. Чеснок добавляем и зеленью посыпаем уже в конце тушения. Накрываем крышкой и тушим. Ну, минут 15—20 вполне хватит – главное, чтобы в сковороде не плавала жидкость.

Ну и потом все это с пылу, с жару – на тарелки и на стол. Приятного аппетита!

Доброго всем утра! А на завтрак, при желании, вот такой, так называемый, выпрыгивающий блин. Я его готовлю не так часто – все же сдоба, а увлекаться ей особенно не стоит. Но раз-другой в месяц побаловать любимую жену, да и себя, не менее любимого, можно. Тем более что готовится такой блин достаточно просто.

Рецепт:

Молоко – 150 мл.

Сливочное масло (чтобы смазать форму)

Яйца куриные – 3 шт.

Соль на кончике ножа.

Ванилин по вкусу.

Мука – 120 гр.

Для тех, у кого есть блендер, процесс приготовления заметно ускорится. Молоко слегка подогрейте, вбейте в него яйца, добавьте соль и ванилин, взбейте, затем, постепенно добавляя муку, взбейте еще несколько раз. А можно и просто венчиком поработать, если не хочется блендер вытаскивать.

Форму для выпечки разогреть в духовке при 220 градусах. Вынуть, смазать маслом и влить туда полученную массу.

Выставляем духовую печь на 180—185 градусов и выпекаем в течение 15—18 минут. В процессе выпекания блин будет быстро разбухать и в самом деле постарается выбраться из формы, откуда и название. Но мы убежать ему не дадим, а вынем его, что называется, с пылу, с жару.

Готовый блин разрезаете на порции и едите, с чем хотите: со сметаной, вареньем, икрой и т. д. Уверен, вам понравится.

Приятного аппетита!

Готовый блин разрезаете на порции и едите, с чем хотите: со сметаной, вареньем, икрой и т. д. Уверен, вам понравится.

Приятного аппетита!

Мы долго жили на Крайнем Севере, в Эвенкии, богатой на множество рыбных водоемов – рек и озер, и потому привыкли там питаться хорошей рыбой. Что-то иногда для домашнего стола я ловил на Нижней Тунгуске или даже подальше – на заполярной реке Тембенчи – хариусов, иногда сижков, ну и ельчиков, которые обожала есть зажаренными до хруста моя жена.

Но чаще, конечно, мы рыбу покупали у тех, кто промышлял ее не для забавы, а в промысловых масштабах. Так как для местных жителей она реализовалась по вполне доступной цене, то в нашей холодильной камере круглый год не переводились не только сиги и хариусы, но и рыба посерьезнее – ленки, чиры, муксуны…

Переехав в Красноярск, мы не изменили своим вкусовым рыбным пристрастиям, тем более здесь проблем в покупке рыб северных пород нет. И мы продолжаем баловать себя время от времени деликатесной рыбкой уже не только из Эвенкии, но и с Таймыра, Ямала. А вчера разжились несколькими килограммами продукции даже якутских рыболовов. Но сорта нам привычные и любимые – те же чир (сиговая), муксун и ленок (лососевые).

Светлана прикупила у знакомого предпринимателя семь средних рыбин, каждая весом более килограмма (а все эти особи порой достигают веса от 8 до 12 кг.)

И сегодня мы зажарили одного из ленков. Знатоки скажут – да лучше бы засолили! Но соленой и копченой рыбы у нас и так хватает, а хотелось именно жареной рыбки. С лучком, с чесночком, с зеленью. И такая, скажу я вам, получилась вкуснятина, что от этой достаточной крупной рыбины, да еще и с икрой, у нас в сковороде и хвостика не осталось, все умяли!

Вот они, красавцы северных рек – ленок, чир и муксун!

А следующего ленка мы решили запечь. Что делать с чирами и муксунами, еще не решили. Скорее всего, так же зажарим. Но головы и хвосты, икру (если тоже будет) оставим для ухи!

В 80-е годы я работал заведующим сельхозотделом экибастузской районной газеты «Вперед», это в Павлодарской области Казахстана. Жил в городе, в командировки выезжал в совхозы, возвращался домой и несколько дней «отписывался» – то есть трансформировал все свои беглые, неразборчивые записи из корреспондентского блокнота (тогда у нас еще не было диктофонов) в заметки, корреспонденции, репортажи, очерки. А потом – снова в командировку!

Ну, нормальная такая работа, скучать было некогда. Новые места, новые люди, новые встречи… Запомнилась одна из них. Я с фотокорреспендентом Николаем Мякиньким на редакционном уазике отправился на отгонное овцеводческом пастбище – джайляу. Редактор послал нас за очерком о семье знатных чабанов, награжденных не то орденами, не то медалями за высокую сохранность поголовья. Главу семьи звали Иван, а фамилия у него была Абдула.

Именно Абдула – с одним «л». Оказывается, он был молдаванином, и такие фамилии у них не редкость. А супружница у него была русская, с заурядным славянским именем Глафира Порфирьевна.

Я правильно называл их имена первые десять минут беседы. Но когда этот самый Иван Абдула, обрадованный возможностью легально выпить – ну как же, такие гости! – притащил откуда-то из закромов, с высочайшего соизволения жены, сначала одну бутылку водки, потом другую, тут и началось.

После третьей стопки я то и дело величал чабаншу уже не Глафирой Порфирьевной, а Порфирой Глафировной. И хотя фотокор делал мне время от времени страшные глаза, досталось от меня и мужу знатной чабанши. Его я попеременно называл то Иваном, то Абдулой.