Array Альманах - Наследники дяди Гиляя

Новинский бульвар, д. 22–28/35 с1А, сквер

Памятник Иосифу Бродскому

Когда на столицу опускаются вечерние сумерки, а город озаряется светом ярких уличных фонарей и неоном магазинных витрин, прохожим на Новинском бульваре открывается на мгновение удивительное зрелище. Не всякому дано это видеть, да и длится таинство всего несколько секунд: странная группа бронзовых фигур, покрытых благородной патиной, вдруг будто оживает. Двенадцать угрюмых ликов обретают человеческие черты и устремляют свой взор на тринадцатого собрата. А он, неуклюже засунув руки в карманы помятых брюк, пристально вглядывается в пафосное здание на другой стороне бульвара. Ему кажется, что где-то там, в верхних этажах американского посольства и решилась однажды судьба русского поэта еврейского происхождения, по капризу своему сделавшая его изгнанником на Родине, затем гражданином США, а далее – всемирно признанным поэтом.

Он замер здесь в бронзе в мае 2011 года. Гениальный скульптор Георгий Франгулян подарил столице эту композицию, тем самым как бы причислив поэта мира к москвичам. Или приблизив к нему москвичей… А ведь юбиляр бывал при жизни в Москве редко, наездами. Широкого отражения в его творчестве Москва не нашла, в отличие от родного Ленинграда. Лишь в раннем своем произведении – «Рождественском романсе» он упоминает ночную столицу, Александровский сад, Ордынку и замоскворецкую мглу в предновогодний вечер. Он больше любил город на Неве, его каналы и мосты, хотя по жизни своей многострадальной, в которой были и психушки, и аресты, ссылка и высылка, понимал: «Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря»…

Но вовсе не по иронии судьбы он обрел свое вечное пристанище на лагунном острове Адриатического моря, – на венецианском кладбище Сан-Микеле…

Теперь он – единственный современный русский поэт, признанный на мировом уровне безусловным классиком. Оцененный Нобелевской премией на чужбине и увековеченный в бронзе в неродном городе. Поэт ХХ века, о котором издано самое большое количество мемуаров и которому посвящено бесчисленное множество конференций.

…Очереди за вожделенной визой вдоль стен американского посольства – уходящая примета Новинского бульвара. И люди, суетящиеся здесь, уже не вызывают удивления у прохожих, лишь у некоторых – зависть или непонимание. Привыкли мы и к бронзовому поэту, на фоне двенадцати безликих плоских фигур взирающему на мир поверх толпы. А он своим грустным скульптурным обликом, да и реальной непростой судьбою, словно стремится всем нам напомнить, что зачастую и любовь, и надежды бывают призрачны. Но мы, вопреки всему, продолжаем здесь и сейчас верить:

Поварская улица, д. 33

Театр Киноактёра

Почему Поварская, 33? Очень просто. Это здание принадлежит Театру Киноактёра, в котором я служил несколько счастливых лет в должности артиста. Были сыграны интересные роли, состоялись добрые знакомства, да и, в конце концов, я был моложе. В конце прошлого века и в начале 21-го худруком работал в театре Андрей Белоручев. Он поставил «Роман Мастера» по Булгакову, «Мандат» Эрдмана, «Королевство кривых зеркал», где я играл Кота Бегемота, Тамару Леопольдовну, Короля.

Но речь о самом здании. Ранее на этом месте находилась церковь Рождества Христова в Кудрине, отстроенная в камне в 1692–1693 гг. в виде пятиглавого храма с увенчанной шатровой колокольней трапезной. В 1931 году церковь закрыли и, естественно, снесли. И начали строить назло мировому буржуйству современное здание. И строили аж до 1935 года по проекту архитекторов, братьев Весниных – Виктора Александровича и Александра Александровича. Конструктивизм был тогда в моде и ассиметричные формы и динамичность всей постройки стали неким новаторством, но до ума дело не довели, потому как, думается мне, подул очередной ветер сталинских перемен. А фасад здания предполагалось украсить либо барельефами, либо цветной штукатуркой с изображениями тяжкой жизни узников. Здание это возводилось как Центральный дом каторги и ссылки для Всероссийского общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев, с которыми наступила пора прощаться. Вот стены и остались голыми и политически никакими, что и дало формальный повод «наверху» назначить Весниных крайними.

Критиковали страшно. И в выражениях не стеснялись, что, впрочем, в те годы было делом обыденным. Забегая вперёд, скажу, что здание Государственного театра киноактера по адресу Поварская, 33 нынче относится к объектам культурного московского наследия. А в 35-м году журнал «Строительство Москвы» критиковал братьев Весниных за «омертвелость голых плоскостей», отсутствие индивидуальности внешнего вида сооружения и ослабление требуемой монументальности композиции. И стенгазета самих политкаторжан «Три централа» рубанула с маху: «Поди ж ты – строили дворец, а вышел колумбарий свайный». Вот так и не меньше!

Постановление Президиума ЦИК СССР о ликвидации «Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев» в июне 1935 года поставило точку на политкаторжанах и в спорах, кому достанется новый дом.

В 1936 году в здании заработал кинотеатр «Первый». И только в 45 году здание занял образованный в 1943-м Государственный театр киноактёра союзного значения. Руководить театром назначили имена громкие и положительные. Так, директором стал Г.В. Александров, а художественным руководителем С.И. Юткевич. Открытие произошло в 1946 году спектаклем «Бранденбургские ворота» Михаила Светлова, что для послевоенной Москвы явилось событием значимым. Режиссировал премьеру известный актер и режиссер Борис Бабочкин, наш любимый Чапаев.

И всё было бы хорошо, только артисты, снимающиеся в кино, как бы они ни хотели выходить на сцену, были подчинены киношным графикам. Организация театральных представлений стала пробуксовывать. И с 1957 по 1969 г. здание на Поварской по указанию Хрущёва занял Дом кино. Что, впрочем, тоже совершенно нормально.

Театр киноактера вернули в здание на Поварской уже в 1969 году. Если бы я работал в театре тогда, то выходил бы на сцену с Марком Бернесом, Мариной Ладыниной, Сергеем Бондарчуком, Георгием Вициным, Николаем Крючковым, Эрастом Гариным, Иннокентием Смоктуновским и многими другими нашими замечательными актёрами. Но это уже в далёком прошлом. И молодые зрители вряд ли помнят такие замечательные имена.

Сегодня такой лакомый кусок в центре Москвы хотят прибрать многие серьёзны претенденты. Что будет со зданием, – неизвестно. Но, как бы то ни было, до сих пор захожу в театр с трепетом, потому что история этого здания на какой-то очень хороший период времени стала и историей моей жизни.