Наталья Литтера - Сколько цветов у неба?

Анна Мальцева не опоздала. Артем почему-то не удивился. Окинул ее внимательным сканирующим взглядом и после приветственного:

– Доброе утро, – добавил: – Пойдемте.

Честно говоря, какой-то четкой идеи у Артема не было. Но показывать это своей спутнице он не собирался. Надежды возлагались все на то же самое море, старые улочки и цветущий май. Анна Мальцева к сеансу подготовилась. Она была в полосатой майке (белое с темно-синим – практически морская тематика) и красной расклешенной юбке, едва прикрывающей колени. Ноги у нее были красивые, щиколотки тонкие. Это Артем тоже заметил, списывая на профессионализм. Он же художник!

В таком наряде позировать только у моря. И он повел ее в сторону ресторана на пирсе. Того самого, в форме древнего греческого корабля.

Утром на пирсе народа было немного – ресторан закрыт, и есть возможность для выбора ракурса. Сначала Анна стояла, потом сидела на пирсе, обняв колени. Потом он попросил ее распустить волосы, и из-за ветра они постоянно лезли в лицо. Артем торопливо рисовал пастелью. Набросок за наброском. Главное – поймать сюжет, цвет, настроение. Дорабатывать все это он будет уже потом, в студии. Сейчас только самое главное. Получалось красиво, ярко, солнечно. Совершенно не то. Снова для «Воспоминаний о Ялте», и снова не для грядущей выставки. А может, черт с ней, с выставкой? Сделает серию работ пастелью, устроит показ, неплохо продастся. Откуда эти никак не отпускающие мысли о значительном? Все умные люди уже давно угомонились и спокойно себе пишут то, что всегда могут продать. Как Гранатов, например. Артем-то почему все никак не успокоится? Наверное, потому, что есть картины Ники, одну из них он вчера видел. И после той картины все, что Артем сейчас изображает, – открытки для туристов. Не больше.

– Здесь мы закончили, – сказал он Анне, закрывая ящичек с разноцветными мелками и складывая очередной набросок в папку.

– А перерывы в работе предусматриваются? – поинтересовалась она, поднимаясь с настила.

– Устали?

– Не сказать, что устала, но воды выпить хочется. Уже припекает, однако.

– Тогда устраиваем перерыв.

– На сколько?

– На сколько нужно? – все-таки она была интересная, эта Анна Мальцева.

– В идеале, чтобы хватило на сосиску в тесте.

– С водой? – Артем слегка приподнял бровь.

– Уговорили, – она невинно улыбнулась в ответ. – С чаем.

Вот так они оказались в открытом кафе на набережной. И, конечно, не заказывали никаких сосисок.

– Заказывать сосиски на море – кощунство, – говорила Анна, глядя на принесенную официантом барабульку.

– А я все думал, почему ты рыжая, теперь понял. – Перед Артемом появились рапаны с луком.

– И почему?

– Потому что хитрая, как лиса.

– А к лисам обращаются на «ты»? – она, прищурившись, посмотрела на Артема.

– Как барабулька? – ответил он вопросом на вопрос.

– Изумительная. Хочешь попробовать?

Так они перешли на «ты».

День стоял солнечный и ясный. Цвела глициния, цвела акация, цвел шиповник. Город превратился в огромный сад. С одной стороны – бескрайнее море, с другой – очертания самой высокой горы – Ай-Петри. А между ними – жизнь. Музыка, смех, голоса, бегающие дети, через каждые несколько минут включающиеся громкоговорители, зазывающие народ на маленькие туристические катера и обещающие незабываемую морскую прогулку. И прямо перед отплывающим корабликом – старушка в широкополой панаме. Она неподвижно стояла, опираясь на палку, и смотрела на белый корабль.

– Ассоль, – тихо произнесла лиса Анна.

– Великолепный сюжет, – согласился Артем.

– А ты знаешь, здесь недалеко есть уличный вернисаж. Я вчера там была.

– И как?

– Любопытно.

Она пила чай из крымских трав, а он ее ждал и рисовал цветущую глицинию, которая развесила свои пышные лиловые шапки неподалеку. Рядом плотный лысый мужчина продавал воздушные шары, а чуть правее на лавочке сидел молодой человек с гитарой и перебирал струны. Отсюда музыку было не слышно. Но эта была жизнь. Настоящая. Он бы и Ассоль нарисовал, но она, проводив катер, ушла.

Артем понял, что хочет взглянуть на вернисаж, поэтому после обеда они отправились посмотреть, что предлагают продавцы картин отдыхающим и гостям города. Артем быстро проходил павильоны, лишь мельком бросая взгляд на представленные работы, но несколько раз сбавлял скорость и останавливался, изучал внимательно, да и чего греха таить – запоминал интересные приемы, которые потом можно попробовать самому.

А потом увидел, как Анна Мальцева смотрит на акварельную марину [5] Картина, изображающая морской пейзаж. и, сказав: «Замри», отошел чуть дальше.

Она стояла почти в профиль и разглядывала морской пейзаж. Полосатая майка как у морячки, а над павильоном – огромный раскидистый каштан с цветущими свечами. И это было почти то самое… Артему показалось, что он нашел. Быстро соорудив себе рабочее место, он начал рисовать – торопливо, бросая попеременные взгляды то на модель, то на бумагу. Линии были стремительные, четкие – ухватить момент, поймать зерно. Атмосфера приморского города, каштан, май и марина на вернисаже. Позировать пришлось долго, Анна сделала перерыв, когда Артем занимался фоном. И все же они не успели. Вечерело, и свет – яркий, солнечный, слепящий свет – пропал.

– Придется вернуться сюда завтра, – сказал он, закрывая ящик с мелками.

– Хорошо, – Анна сделала глоток воды из бутылки, которую купила по дороге к вернисажу. – Можно посмотреть, что получилось? Или ты не показываешь незаконченные работы?

Это «ты» здорово сократило расстояние между ними. И Артем еще не решил, нравилось ему это или нет.

– Можешь посмотреть, – сказал он, открывая папку, куда убрал рисунок.

Она долго его рассматривала, а потом поинтересовалась:

– Зачем завтра возвращаться? Мне кажется, это вполне законченная работа.

Ну надо же, эксперт! Лиса кислых щей. Хотелось щелкнуть ей по носу, но вместо этого Артем ответил:

– Хочу попробовать крупный план.

Она кивнула. А потом зазвонил телефон, и Артем долго его искал, потому что, работая, вынул телефон из брюк и засунул в рюкзак.

– Ты еще долго? – раздалось в трубке.

– А что, шашлык стынет?

– Почти.

Артем глянул на Анну с рисунком в руках и, прикрыв ладонью динамик, спросил:

– Хочешь шашлык с первоклассным крымским вином?

– Хочу.

Артем отнял руку от трубки:

– Я девушке пообещал первоклассное вино.

Глеб засмеялся:

– Пообещал, значит, будет.