Александр Горбов - Таблетка от понедельника

А в это время в созвездии Лебедя восьмищупальцевый инопланетянин ставил в угол своего отпрыска, додумавшегося рассылать по галактике «письма счастья».

– Добрый день! Это мистер Джонс?

– Нет.

– А могу я его услышать?

– Сомневаюсь. Не думаю, что это возможно.

– Вы уверены? Его точно нет рядом?

– Ну, можно попробовать….

В трубке послышалось глухое бульканье.

– Что это за бурчание?

– Это мистер Джонс.

– Не понимаю…

– Мы его съели. Теперь вот булькает у меня в животе.

– Что? Не понимаю. Кто вы?

– Я Уу-Ям из племени Айгань. Ваш мистер Джонс заехал на нашу территорию, ну и невежливо спросил дорогу. По старой традиции мы его съели. Можете не беспокоиться, со специями и гарниром из хлебного дерева.

– Этого не может быть! У него кредит в нашем банке, ипотека…

– Ну извините. Наличие долгов не освобождает от ритуального ужина.

– Да мы с вас его долг потребуем!

– У нас особая экономическая зона с особыми законами. Приезжайте, если победите нашего чемпиона в схватке на бумерангах, мы выплатим долг ракушками и бусами.

В трубке ещё немного посопели, а затем раздались короткие гудки. Уу-Ям из племени Айгань довольно улыбнулся и отдал телефон мистеру Джонсу.

– Вот и всё, больше вас не побеспокоят.

– Спасибо огромное! Вот ваш гонорар.

Пачка банкнот перекочевала к Уу-Яму.

– До свидания!

Счастливый мистер Джонс пошёл к машине. А Уу-Ям разлёгся под деревом, в тени большой вывески. На ней крупными буквами было выведено: «Антиколлекторское агенство „За пазухой у вомбата“. Мы делаем людей свободными».

Это был секретный проект, начатый ещё в 70-х годах. «Протокол пять», как его обозначили в документах. Разрешение к реализации первого этапа подписал председатель Комитета государственной безопасности Ю. В. Андропов 17 декабря 1980 года. Шестерёнки государственной машины вздрогнули, пришли в движение…

На всех каналах телевидения, во всех детских передачах стали внедрять засекреченную технологию, чем-то напоминающую 25-й кадр. А новые, только появившиеся игрушки с электронной начинкой, должны были транслировать ультразвуковой голос по ночам. Послание, разработанное лучшими психологами, должно было накрепко лечь в подсознание. Программа, готовая сработать по ключу-символу в любой момент. Миллионы детей росли, неся в себе информационный «вирус».

В нём не было зла. Только заряд мотивации, любовь к путешествиям и тяга к космосу. Как детонатор, который включит новую экспансию в космическое пространство. Ключом, который отопрёт дверь в неведомое и даст старт программе, должен был стать пилотируемый полёт «Бурана». Но 26 декабря 1991 года страна, готовившаяся к рывку, перестала существовать.

Мы живём, ходим на работу, смотрим телевизор, а глубоко внутри спит маленький космонавт. Его анабиоз слишком затянулся, он должен был проснуться много лет назад. Но никто не разбудил его. Мы смотрим на звёзды, и в душе нас грызёт злая тоска, несбывшаяся мечта о светлом грядущем.

Вот только оборудование продолжало работать. В начале 90-х его не отключили из-за страшного бардака. А после, когда у новых владельцев каналов дошли руки, неожиданно появились люди в строгих костюмах. Оборудование модернизировали, чуть обновляли программы, не меняя сути. «Протокол пять» продолжал работать все эти годы.

Я не знаю, когда это случится. Через год, через пять или десять. Но однажды ключ повернётся в замке. Новые поколения расправят плечи, встанут в полный рост и шагнут к новым мирам за пределы земной колыбели. И «Протокол пять» наконец выполнит свою работу.

– Здравствуйте! Это вы мудрец По Фи?

– Да-да, это я.

– Вы заказывали у нас постройку башни?

– Она уже готова?

– Почти. Но мы хотели бы уточнить несколько деталей. Кажется, в проект вкрались ошибки.

– Что не так?

– Вот здесь. Видите? Вход находится не вверху, а на самой макушке башни.

– Да всё верно, так и должно быть.

– Но зачем? Ведь посетителям придется подниматься каждый раз на самый верх.

– Правильно. Для этого снаружи башни лестница.

– Почти тысяча ступеней.

Мудрец вздохнул.

– Хотелось бы больше, но бюджета не хватило.

– Не понимаю…

– Что тут сложного? Ко мне каждый день ломится толпа посетителей. По самой мелкой проблеме идут советоваться. А с башней их станет меньше! Не каждый решится тащиться на такую высоту.

– Погодите. Но ведь за входной дверью только маленькая комнатка, и всё. Вам же будет неудобно! Даже мне было бы там тесно жить.

– Живу я в совершенно другом месте, в особняке со всеми удобствами, – По Фи подмигнул строителю. – А в комнатке будет сидеть служащий, который на стук будет говорить, что никого нет дома.

– Но как же! Люди ведь идут к вам со своими проблемами, а вы не хотите…

– Я что, справочная? Почему надо у меня всякую глупость спрашивать, а? Я математик и астроном! А меня что спрашивают? «Ой, посмотрите, нет ли на мне порчи», «А под каким знаком зодиака лучше рожать ребёнка?», «Почему у императора Гу Луня усы завиваются в правую сторону?». Это что за вопросы? Откуда я знаю? Я ма-те-ма-тик! Хоть бы кто про интегралы спросил.

Строитель потупился. Он тоже хотел спросить По Фи об усах императора, но на всякий случай решил промолчать: в руках мудрец держал бамбуковый посох, которым так хорошо стучать по спинам непонятливых посетителей.

– Значит, вы утверждаете, что прибыли к нам из параллельного мира?

– Да.

– И что вы ученый?

– Всё верно. Я химик.

Молодой мужчина старался держаться с достоинством, но под взглядами трёх Добрых Отцов Инквизиторов это получалось плохо.

– Допустим. Тогда продемонстрируйте нам что-нибудь из своих знаний. Чтобы мы убедились в вашей квалификации.

Химик задумался. Что можно показать? Быстро и зрелищно.

– Этот кубок из алюминия, верно?

– Да, вы правы.

– А не найдётся ли у вас ещё немного ртути?

Старший инквизитор кивнул младшему. Тот вышел и через пару минут вернулся с маленькой мензуркой. На дне сосуда лежала блестящая капля.

– Вот смотрите. Кладём ртуть на алюминий, и она тотчас образует с ним амальгаму.

Металл кубка вспучился и как будто покрылся плесенью.

– Скверна!

Инквизиторы разом начертили перед собой охранные знаки.

– Да нет же! Просто алюминий окисляется…

– Это скверна, братья. Взять его! Двадцать плетей и в келью под присмотр брата-экзекутора. Пусть даст ему прочитать «Ave» тысячу раз.

Кричащего и вырывающегося химика увели.

– Брат Лоренцо, но ведь это правда не скверна. Это обычная реакция алюминия…

– Да знаю я, – инквизитор отмахнулся, – но необходим воспитательный эффект. Тем более он испортил мой любимый кубок.