Джейкоб Ким - Ловцы звезд

– Это ощущение я испытываю постоянно. И чем дольше я не могу поймать необходимое, тем сильнее оно притягивает. У меня оно проявляется в снимках – делаю несколько кадров, а потом вижу, что как будто нужное осталось где-то между ними, в каком-то микромгновении. И всё: один кадр рано, следующий поздно, а вечность застыла где-то между ними.

– Вечность… Отлично, так тому и быть. Будем употреблять сегодня это слово.

– Какое?

– Вечность. Ты очень тонко подметил. Становится интереснее. Давай еще пару минут отдыха и двигаемся. Темп будет уже полегче.

Герман продолжал переводить дыхание, а Нил внутренне улыбался. Предчувствие пока не подвело, клиент теплый, бросается фразами, сам не понимая их силу. А Герман только сейчас обдумывал вопрос Нила. Только сейчас ему проявился абсурд диалога. «Целый час вообще шли молча, а тут спрашивает про что-то невообразимое. Но еще абсурднее, что я понял его, да и еще ответил так, как не смог, даже если бы готовился к такому вопросу весь этот подъем», – к Герману вернулся мыслительный процесс, который пропал в последний час, вместе со всеми подозрениями.

Достав уже далеко не полную бутылку с водой, Герман немного отпил, проверил фотоаппарат и все сложил обратно в свой рюкзачок

– Можешь не экономить воду, – сказал Нил Герману – там будут родники, напьешься еще вкусной воды.

– Хорошо, – сказал Герман и с удовольствием выпил еще.

– Готов? – спросил Нил, накидывая рюкзак на плечи

– Да, пошли – Герман чувствовал себя и физически и морально отдохнувшим. Тело и мозг на этом привале синхронно перезагрузились.

– Сворачиваем с тропы? – спросил Герман, увидев, как Нил пошел в другую сторону.

– Да, эта тропинка ведет не туда. К нашей цели не ведут протоптанные дорожки… к сожалению.

Темп, и в правду, был уже не такой интенсивный и настроение у Германа заметно улучшилось. Даже окружающая природа стала как будто еще красивее и более открытой к диалогу. Но диалог сразу же начал Нил.

– Почему ты решил посетить эту экскурсию?

– Сам не знаю. Нет, объяснить то я, конечно, смогу, но это объяснение будет больше похоже на оправдание решения, которое принялось где-то внутри. В общем решил и все. Хотя нельзя сказать, что я любитель какой-то экзотики, тем более восточной, и уж тем более религиозной.

– И насколько ты себя считаешь религиозным человеком?

– Смотря что понимать под словом «религиозный». Верить во что-то верю, только вот не знаю во что именно.

– Похоже, что ты необразованный агностик. Извини, если употребил обидное слово.

– А, обидное это какое? «Необразованный» или «агностик»?

– А вот это намного лучше, – засмеялся Нил, – лучше иметь чувство юмора, чем образование или веру. С чувством юмора можно иметь легкость, с легкостью можно быть гибким, а будучи гибким можно получить и образование, и веру.

– Экскурсию ты проводишь с какой стороны – исторической или религиозной?

– Ни с той, ни с другой, – ответил Нил, – Но раз мы начали говорить про такие вещи, да и не раз сегодня еще будем, давай сразу вобьем крюки ограждения, расставим точки опоры. Мое мнение – все религии, конфессии и верования говорят об одном и ведут к одному. И на мой взгляд, про это спорить бессмысленно, так как ни я, ни ты не имеем достаточный уровень знаний. Но и те, кто имеет, тоже сильно ошибаются при сравнении, обособлении или сепарации, потому что в итоге спор сводится к аргументации своей интерпретации написанных текстов. «Видящий не единство, а различие, бредет от смерти к смерти». В общем, я считаю все известные нам учения верными и говорящим об одном. Надеюсь я тебя не задел и не обидел.

– Меня ты не задел, я спорить совсем не буду и соглашусь принять такое определение. Не особо разбираюсь в этой кухне, но где-то глубоко мне так всегда и казалось. Это как вроде бы мы все ходим под разными флагами государств, но человек в любой стране остается человеком. А один из моих немногих друзей вообще высказывался в таком духе, про религиозные писания, которые можно расценивать, как творчество и искусство: это, как если случится мировой катаклизм, и почти всё сгинет на планете, а потом спустя тысячи лет кто-то откапает текст песни «Русское поле экспериментов» и посчитает это религией, а другой начнет с ним спорить до крови с носа, что не так понят истинный посыл; а потом вообще придет третий и провозгласит, случайно переданным из уст в уста, «Ванюшу» единственной истиной, а Башлачева апостолом.

– Так глядишь и до финиша дойдем, – улыбался Нил.

6

– Не историческая и не религиозная экскурсия. Хорошо, тогда, наверное, коммерческая? – темп ходьбы был невысок, разговор очень даже клеился после привала, поэтому Герман с удовольствием продолжал беседу.

– Я бы назвал ее информационной, – ответил Нил.

– Надеюсь не как у инфоцыган? – весело уточнил Герман.

– Я тоже надеюсь на это, – рассмеялся в ответ Нил

– Если честно я отрицательно отношусь и к инфоцыганам и к чистой воды коммерции. Деньги и так придут, и именно столько, сколько надо. Ну а про коучей-аферистов даже говорить не хочется, – пояснил Герман, – Кстати про инфоцыган, слышал притчу про монаха, который бросил свою семью?

– Когда-то читал книгу про немного другого монаха, – ответил Нил.

– Если не против, могу рассказать.

– Валяй. Это же все-таки информационная экскурсия, – согласился Нил.

«Итак, «Монах, который бросил свою семью». Это история-притча про одного парня, который, начитавшись всякой бульварной эзотерики и блестящих инфоцыган, решил пуститься в путешествие к просветлению. Назовем его Хулиан. Так вот в один прекрасный день, когда он перепил и пришел домой на бровях, на него снизошло великое откровение, что жена с детьми поднадоела, что жизнь бытовая поднадоела, что бухать надоело, а трезвым быть скучно. Проснувшись утром с хорошего похмелья, на Хулиана с головной болью свалились и сомнения в решениях бросить семью. Сомнения были небезосновательны – Хулиан любил детей, какие-то еще чувства были к жене, не очень то и презирал работу, да и диван был мягок и давно принял комфортную форму. Но все-таки истинный путь манил его загадочными тайнами и светом. Хулиан взял все сбережения, которые он считал только своими, оставил всю свою семью, которую уже считал не своей, и уехал в далекую Индию искать великих учителей.

Первой попыткой погружения в великую одухотворенность Хулиана было падение в свои же испражнения на берегу океана, где он учился у местных рыбаков. Он это расценил как знак слабой рыбацкой школы духовенства и подумал, что для просветления надо искать тайные школы где-то в горах. От всяких проводников Хулиан отказался и решил, что искать их надо в одиночку по велению сердца, которое нашло в итоге на второй день только стаю диких обезьян. Они украли некоторые вещи Хулиана, а одна обезьяна, видимо бывшая в прошлой жизни интернет-троллем, помочилась на него с дерева. Приключения героя нашего времени только начинались, но все интересное уже нам известно. Примечательны еще только два факта. Лет через пять после начала поиска своего гуру, Хулиан нашел какую-то секту, в которую сначала поверил, а потом разочаровался, хотя ему там открыли истину и он, по собственному убеждению, просветился. Истина для Хулиана заключалась в следующих словах мастера: счастье есть в простых вещах вне зависимости от них. Хулиан не понял, что имел в виду учитель, но купив в баре ему еще три бутылки пива, получил разъяснение. Оказывается, у Хулиана счастье и так было, его личное счастье было в его жизни, и он мог дальше кайфовать и наслаждаться, но бросил все, включая счастье, и поехал подальше от этого всего, чтобы именно это услышать от пророков. Второй факт из его жизни – Хулиан с горечью вернулся домой к своему счастью, но которого, как и ожидалось, уже и не осталось вовсе, он забухал пуще прежнего и больше о нем никому неизвестно. Конец притчи».