Дмитрий Меренков - Охотники. Приключения подвоха

– Ты Середу-бандита знаешь? Так это Я!

Залихватски представившийся добрый молодец лет четырнадцати, с вылинявшими волосами, румянцем на щеках и улыбкой, которая кривила губы, лицом сметливым и решительным, коренастый, уже плечистый, настолько привык пугать мальчишек, что делал это автоматически. Курносая физиономия не выражала гнева или угрозы, оставаясь нейтральной до пустоты. Мысли не бороздили покатый лоб. Повседневность хулиганского напора, даже не предполагающего сопротивления, подчёркивали трусы, именуемые семейными.

Внезапно всё меняется! В руках Виктора появилась извлечённая из той самой котомки рогатка. Выстрел! Крупная, подобранная в песке пляжика, абрикосовая косточка врезается в лоб вожака, брызжет (показалось!) кровь и гремит победное «За нами Москва!»

Тут любой испугается. Поплыли гавриловцы обратно, к своему берегу. Вожак последним.

Бабушкины внуки танцуют на песке, Виктор грозит рогаткой! Кстати, в Москву он переберётся только через 19 лет.

Ума хватило не испытывать судьбу и организованно топать на обед, опять через поле помидор. Кошка Муся встречала, как всегда, у шоссейки. На том же столике под яблоней бабушка сервировала по тарелкам сугубо украинский борщ, вернувшийся с работы дед Иван выложил на блюдо килограмм халвы. Внуки – помидоры.

Спали до шести. Пока жара не спала. Затем старший внук отправился с дедом на речку за головастиками для кормления домашних уток, а младшие носили воду для полива. От уличной водоразборной колонки в большую деревянную бочку. До полной её полноты. Ведро носили вдвоём. Из-за возрастных особенностей (малая грузоподъёмность) за рейс отдыхали два раза.

Технология ловли головастиков (лягушачьи дети) сложностью не отличалась. Требовалась чётко обозначенная цель, взаимозаменяемость и слётанность, слаженность команды.

Уйдём с полными мешками, сказал дед, и Виктор загрустил. Дед зачерпнул решетом зелёную стоячую воду речной заводи, в которую они забрели по пояс и показал улов – десятка три крупных головастиков – внуку. Это было немногим меньше дневного улова карасиков и вселяло надежду быстро выполнить задачу дня.

Так и пошло: Виктор черпает, вываливает добычу в мешки, висящие на плече деда по образу перемётных сум. Меняются ролями..

– Деда, а почему только мы головастиков ловим? В других домах тоже утки есть.

– Другие водяных змей страшатся. А я – нет. Бояться вредно и бесполезно. Я вот думаю, нет, верю – змей здесь нет! И они уходят. Все звери чуют страх и нападают. А не чуют – сами трусливо убегают!

– Я тоже не буду бояться, сказал Виктор. Честное пионерское.

Уткам головастиков хватило на два дня. Дедовского урока – на всю жизнь.

Внуки-семилетки спали в пристройке на кровати, старшие – на полу, рядом. Очень удобно болтать перед сном. Лёжа на ворохе зимней одежды, Виктор продолжил сорванный объективными причинами урок подводного плавания, разумеется, теоретическую часть.

«В июне этого года я был направлен в пионерский лагерь для детей военных города Одессы, что на Чёрном море. Там нырял с маской, пока вожатые не отобрали. Когда меня выперли из лагеря, за мной приехал папа и отобрал маску назад. Но я не о том.

До одевания маски нужно помыть стекло водой. Если её нет – плюнуть и растереть».

– Стекло?

– Нет, всю затею мытья. Нырять куда, если воды нет?

– А за что тебя выгнали? Словарный запас дотошного Валерки малого был ограничен возрастом до приличия.

– На берегу «жмура» – кота морского нашёл, до темноты в лагере заныкал. Ночью в окно девчачьей палаты вставили, фонариком подсветили да как завоем!

Словарный запас семиклассника был ожидаемо богаче семилетнего.

– Но я успел в море понырять. Маску вымыл, одел, нос в море, чуть водички в маску, что бы не запотело стекло и плыви. Вода прозрачная, как птица летишь. Дно хорошо видно, а попробуй достань. Нырять нужно.

– Так ныряй

– Хорошо, нырнул. Но вода в уши давит! С глубиной сильнее.

– А рыб не давит?

– Они привыкли.

– А ты привык?

– Не успел. Выперли!

Виктор своё открытие подводного мира Чёрного моря совершал неукомплектованным, без трубки-шнорхеля и ласт, что резко затрудняло наблюдение жизни моря. Осложняло процесс жгучее желание выхватить кое- что из того мира и перенести в свой. Рос охотничий дух.

Скорпена. Free internet

Чёрное море в районе Аркадия города Одессы впечатляло богатством живности, жёлтым песчаным дном с вкраплениями крупной гальки. С колышущимися длинными стеблями водорослей. Солнечные зайчики пестрели в гребешках волн. Через стекло маски можно было разглядеть лежащих на дне головастых бычков и морских собак, барабулек и, если повезёт – колючую до безобразия скорпену, морского ерша. Мелкие крабики играли в прятки с лучиками солнца на прибрежных камнях, в толще зеленоватой воды плавали студенистые медузы.

Толстые тётки рекламировали на пляже варёную кукурузу: – Пшёнка! Пшёнка! Букву «Р» не выговаривали в силу национальной особенности, кричали за пшёнку, по-еврейски.

Четыре океана и много морей доведётся повидать, пощупать, попробовать на соль Виктору, но короткое первое свидание с Чёрным морем не забудется.

В возрасте 14 лет Виктор Марков уверенно шёл по пути от неуклюжего подростка к зрелому юноше. Так говорят в Авторском кино и пишут в книгах. В реалии шестидесятых неуклюжим он не был, подростком или юношей себя не считал, от взрослых мужиков отличался только малым ростом и метаниями в выборе профессии. Если ростом он догнал сверстников уже в 10-м классе, то неуёмностью в познании мира страдал всю жизнь. Подводный мир интересовал его всегда, но на уровне хобби. Хотя этот мир оказывал мощное влияние на развитие Виктора. Первый раз он едва не утонул, когда старшие учили плавать. Второй раз – посчитав себя опытным охотником. Дело было так.

Алушта, пансионат «Горизонт», лето 64. Отец получил от заводского профсоюза семейную путёвку, повёз жену и сыновей в заводской же пансионат. Номер не отличался роскошью, да в нём только спали. Время проводили на пляже, где взрослые играли в дурака и подобные глупости, а дети пользовались свободой дурачиться. Погоды стояли отпускные, солнце ласкало намазанные антизагаром тела и припекало тех, кто на кремах экономил. Видимость на воздухе стремилась к бесконечности – по ночам сияли даже самые далёкие звёзды, с поверхности дно просматривалось на глубинах метров десять.

Там громоздились мохнатые водорослями скалы и отдельные валуны. Там ползали по жёлто-серому песку паукообразные крабы- песчаники, ракушки рапаны, вытарчивали вполне съедобные мидии. Роскошно смотрелись травяные и каменные крабы, прятавшиеся в мини гротах, или под камнями. Многочисленные двуногие обладатели разнообразных масок и подводных очков плавали, высматривая добычу, на двух-трёх метрах глубины, ныряли время от времени. Почти все нырять не умели. Иногда какой-нибудь счастливчик выносил на берег большого краба и поглазеть на чудо природы собиралось такое количество отдыхающих – так именовались гости Крыма, что не протолпиться.