Алла Артемова - Тайна 14 писем

– Ваша подруга умерла. Примите мои соболезнования. Мы были бессильны что-либо сделать. Мужайтесь.

– Нет, нет… Верочка, подружка моя, – я зарыдала, потом вдруг пошатнулась и, потеряв сознание, упала на пол.

Меня долго не могли привести в чувство. Плохо помню, что было дальше. Кто-то меня обнимал, гладил по голове и говорил ласковые утешительные слова. Все было словно в тумане. Окончательно я пришла в себя только в общежитии. Я лежала на кровати, около меня сидела Олеся, девушка, которая жила со мной в одной комнате.

– Как я здесь оказалась? – спросила я Олесю.

– Ты действительно ничего не помнишь?

Я покачала головой.

– Тебя привез капитан милиции. Это ужасно. Он сказал, что Вера умерла. Когда тебе об этом сообщил врач, ты потеряла сознание. Тебе сделали успокоительный укол, и ты проспала несколько часов. Олечка, что же теперь будет? В техникуме все только и говорят о Вере. Все очень жалеют ее.

И тут я все вспомнила, сердце болезненно сжалось и стало невыносимо тяжело. Бог знает, что бы я отдала, лишь бы не было этого несчастного вчерашнего дня.

– Я не могу поверить, что Веры больше нет. Это не укладывается в моей голове. Боже… за что? – я прижала руки к вискам и заплакала.

На следующий день я пошла на занятия в техникум. В вестибюле я увидела на стене большой портрет Веры в траурной рамке, рядом на тумбочке стояли цветы. Я остановилась около портрета и несколько минут смотрела на него. Вера на портрете была точно живая. Недалеко от меня стояли две старшекурсницы и тихо между собой шептались.

– Ее убили, убили, – слышалось мне в их шепоте, а может быть, мне это только показалось.

На занятия в этот день я так и не попала. Меня опять вызвали к директору, где следователь милиции, которой накануне возил меня в больницу к Вере, больше двух часов вел со мной беседу. Очень дотошным оказался этот капитан. Он давил на меня с такой силой, взывал к моей совести и патриотизму, что мне казалось – еще немного, и я все ему расскажу. И он это чувствовал.

– Оля, ты что-то знаешь, но не хочешь мне рассказать. Почему? Ты кого-то боишься?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Все ты понимаешь. Зачем твоя подруга перед смертью хотела тебя видеть? Что она тебе сказала?

– Она беспокоилась о своих родных, просила меня навестить их и по возможности помочь им справиться с горем. Вера чувствовала, что умирает.

– И только?

– Да.

– Ну зачем ты говоришь неправду?

– Думайте, что хотите. Я больше не хочу с вами говорить, – наконец не выдержала я.

– Оля, а ведь я могу тебя вызвать повесткой в отделение милиции и там по всем правилам допросить. Но я понимаю, в каком ты сейчас находишься состоянии, и поэтому пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, как друг, как старший товарищ. А ты не хочешь помочь следствию, скрываешь известные тебе факты.

Я решила больше не отвечать на вопросы следователя и опустила голову. Закрыв глаза, я постаралась представить себе лицо Веры. Матовое, бледное, немного утомленное, с большими карими глазами, оно было очень милым. Жаль только, при жизни подруги я этого не замечала. Мне вдруг стало тоскливо и горько от потери близкого человека.

Солнце скрылось за горизонтом, и владычица-ночь начала предъявлять свои права. Постепенно мгла окутала пространство, придавая всему причудливо-фантастические образы. Я же, мой любимый, продолжаю свой рассказ.

Похороны Веры были назначены на 28 ноября. За день до похорон приехала мама Веры и одна из ее сестер. Удивительно, как же Вера была похожа на свою маму. Одно лицо. Галина Федоровна – так звали маму Веры – была женщиной уже немолодой. На вид ей можно было дать чуть больше шестидесяти лет. Густые седые волосы, гладко зачесанные на висках, были собраны в тугой пучок, который прикрывал черный ситцевый платок. Натруженные сильные руки и лицо пепельного цвета, покрытое густой сетью морщин, явно свидетельствовали о том, что она всю жизнь трудилась на земле не покладая рук. Галина Федоровна почти не плакала, ее лицо словно окаменело от горя. Зато сестра Веры, Катя – тоненькая, смуглолицая, с худой шеей и худыми руками – плакала, не переставая. В один день она страшно изменилась: от горьких слез лицо ее опухло, тело вздрагивало, и она часто бормотала несвязные фразы. В день похорон директор техникума отменил занятия. Проводить Веру в последний путь пришли почти все студенты техникума. Ребята шли за гробом с непокрытыми головами до самого кладбища, несмотря на моросящий на улице холодный осенний дождь. Было море венков и цветов. Николай Николаевич произнес траурную речь, в которой каждая фраза брала за душу и наполняла сердце невыразимой болью. Плакали почти все. Я стола у гроба подруги, не сознавая реальность происходящего. Я глядела на Веру почти безумными, помутневшими глазами. Еще недавно она могла смотреть на меня, улыбаться – и вот лежит в гробу неподвижно, глаза закрыты. О, как она изменилась! Какой худой стала, прозрачной, но лицо спокойно. Это так несправедливо! Вера – молодая, полная сил и энергии – ушла навсегда из этого мира. И это слово «навсегда» просто не укладывалось в голове. И только когда гроб опускали в могилу и Галина Федоровна при виде этого упала в обморок, в моей голове словно что-то взорвалось. Слезы набежали на глаза горячей волной, я не успевала вытирать их платком. Могильщики закопали могилу и соорудили над ней небольшой холмик, на котором возложили венки и букеты живых цветов. Постепенно люди стали расходиться, и вскоре я осталась у могилы подруги одна. Кругом было тихо и безлюдно. Завораживающая кладбищенская тишина действовала на меня магическим образом.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.