Ирина Красовская - Что взять с собой на память о Земле. Сборник поэзии и прозы

Бусинку серебра от Луны царственной,

Размешаю с зеленью листвы весенней

И травы с одуванчиками и маргаритками…

Расстелю холсты на песке я

И нарисую мечту свою давнюю и прекрасную -

Страну волшебную и аквамариновую бирюзовую.

Призрачные линии , тонкий силуэт

Замок хрустальный и сказочный лес сияющий,

Облака аметистовые прозрачные играют с зефирами,

Драгоценными камнями усыпаны дорожки,

В лазуритовых цветах живут феи и эльфы,

На небесно-голубых полянах благоухают незабудки и фиалки.

Нежностью дышит Лазурная страна, приглашает насладиться

Свежестью, лёгкостью и игрой…

Мой цвет – зелёный,

Цвет липы и мяты,

А ароматы…

Мятно-липовые глаза

И прозрачная слеза.

Ландышем качнулась

И росу обронила.

Малиновая ветка стучится в окно.

Дикая малина сладка

и колючи её листья.

В маковом поле и на земляничной поляне

Кружится вихрь воспоминаний:

О медовом лете,

О твоих причудах, и моих обидах,

О морских прибоях и закатах алых.

Васильковым покрывалом укрою поляну,

С нежным клеверным раем встречу я рассвет.

Улыбается, смеётся, всё помнит…

Расскажи мне, что было,

А то я забыла…

Говоришь, любила, и сильно любила?

Не помню, всё кануло в лету.

Море смыло летом.

Сердце открыто, чаша полна

Корона светит, улыбка сияет.

Кого я любила?

Кудесника злого, аль шутника корыстного

Туза крестового или мужа неверного?

Великодушием твоим

И принятием моим

Смыты сцены в зеркале,

Разлетелись фотографии, как листья осенние.

Дверца в прошлое закрывается,

Ключ падает и теряется, не ищу…

И нет чувств, нет жалости ни смелости,

Удержать, вернуться, нет…

Лишь грустинка лёгкая

Паутинкой летней

Цепляется за дюны и шепчет ветру на ушко

Мои тайны тайные, мои иллюзии хрупкие

Рассыпаются и тают бесследно.

Скажи мне, что будет?

Смеёшься и молчишь.

Послевкусием апельсиновым

Возвращает самолёт в гавань.

Заколдованным взглядом зелёным

Пишет новый сценарий.

Стихотворным ритмом входит в кровь

Мой жребий, твой выбор, их судьба.

На цветочной поляне, и в яблоневом саду,

В охапке одуванчиков, и в пахучем стогу,

Над вареньем малиновым, сладким нежно-вкусным

Разлитым густой вязкой лужицей на деревянном столе

Маленькой веснушчатой девчонкой с рыжими косичками,

Летним вечером закатно-бесконечным

Летают пчёлки радостно во сне.

На улице мороз с метелью дружится

Белая юбка с длинным подолом кружится, кружится…

Дунул в окно мне холодным дыханием

Расцветились узоры дивные мироздания:

Чистые линии лесов дремучих сказочных,

Замок Снежной королевы величественный.

То не пчёлы над земляничной поляной,

То снежинки на голубом снежном покрывале.

Осенний лист

Запутался в паутине

Паук разбужен, зол

Нанизывает капельки росы

На линию жизни.

Осень холодно целует в губы,

Прощает каверзы лета,

Усыпляет, сожалеет

И выставляет счёт.

Великолепная мечта

Вдруг осуществившись,

Застыла на пороге

Недоуменно смотрит

На твой скорбный взгляд,

Испуг и страх любви.

Лови момент, цвети и наслаждайся,

Шепчет она.

Не привязывайся цепью вечного обладания,

Будь лёгкой паутинкой бабьего лета

Ведь песенка не спета.

Будь пузырьком шампанского,

Вуалью, шляпкой,

Цветком, манящим пчёлку,

Медовой улыбкой

Карамельно-ванильной загадкой.

Виллы, замки, ипподромы, казино

Море, яхты, карусель,

Цветы, комплименты, хрустальная туфелька

Рог изобилия в руках, держи

Только до полуночи бабьего лета.

Да что же это такое?! Только несколько недель назад -перед Новым годом- получила массу комплиментов о постройневшем теле, оно тут же обрадовалось и, как с цепи сорвалось: без малейшего стыда набрасывается на шоколадки, печенюшки и прочие конфетки. Ум сам себе обещает не есть вкусняшки с завтрашнего дня, но в магазине, рука уже привычно и почти бессознательно тянется за очередной упаковкой халвы по скидкам или красивого шоколадного зефира. Ум находит тысячу и одну причину, чтобы слопать, почти не жуя, вафельку, а потом снова ставит меня перед зеркалом и недоуменно взирая на округлившийся животик, вопрошает : Откуда????

Я наступаю на те же грабли. Я же всё прекрасно знаю о вредности сахара, всех сладостей, трансжиров, красителей и ЕЕЕ, я всё это изучила, я всё понимаю, но…. Я снова попала в программу-вирус под названием «Сладкая зависимость», причём подцепила я её именно на Новый год, тянущийся как минимум 2 недели, когда все без зазрения совести кушают огромные порции еды, запивают приторным шампанским, а на десерт – шоколаднейшие торты и нежнейшее сливочное мороженое, а реклама? Что с нами делает реклама…

Сама тяга к еде – простое и относительно дешёвое получение удовольствие тела. Лишние калории – затолкаем по углам, изготовим сало по бокам. Печень начинает ныть и жаловаться на жизнь, кровь густеет, а ножки не хотят быстро ходить, а предпочитают посидеть на диванчике, пока ум разбирается в хитросплетениях разборок полу-светских полу-львиц и душещипательных, таких смешных в своей банальности, драм.

Прекрасно. И что теперь делать? Как вернуть тело в то гармоничное состояние, которое плавно формировалось много месяцев, но споткнулось о нежный кремовый торт-суфле на дне рождении месяц назад, потом ручки вцепились в театральном буфете в медовое пирожное, вкус которого совсем не изменился с детства. Да и сам театр, с его дешёвыми свекольного цвета турецкими скатертями на огромных столах, окружённых интеллигентными стареющими любительницами балета и оперетты, тихонько закусывающими принесённый из дома коньячок в пластиковых бутылочках из-под Колы бутербродами с селёдкой. И потом всё полностью сорвалось на Новый год – тортик надо докушать, догрызть, как-нибудь, главное, чтобы не пропал, его же готовили, украшали, старались. Мама обидится.

Да и банальное чувство жадности, бедности – воспоминание о голодных студенческих годах, которое сидит в подсознании и боится выбросить несвежий кусочек торта, ведь завтра можем голодать. Как успокоить тот давний голод, который приваривал стенки желудка к позвоночнику, а ночью поднимал с кровати и, переваривая свой же желудочный сок, требовал хоть какой-нибудь еды, ну хоть грамулечку, капельку. В студенческом общежитии гуманитарного ВУЗа, где мы ожесточённо дрались за еду с тараканами и парнями с 8-го этажа, это была целая философия, игра на выживание. Когда нужно было следить за закипающим чайником, в котором «тайно» варились пельмени, чтобы никто не догадался, так как из кастрюль они (пельмени) испарялись практически незаметно, а килька в консервной банке приравнивалась к деликатесу, наравне с плавлеными сырками «Дружба».