О. А. - Ру́би

– Олег, вставай. Просыпайся.

Камилла стояла около кровати и трясла меня за плечо. Судя по взъерошенным волосам и тому, что на ней была её гигантская спальная футболка с изображением Эйфелевой башни, она сама недавно проснулась.

– Олег, вставай. Срочное собрание.

– Как я рад, что ты меня разбудила, – шёпотом сказал я. – Пусть даже только для того, чтобы сообщить, что на нас летит метеорит, и мы все умрём – это всяко лучше, чем то, что мне снилось. Который сейчас час?

Кэм растерянно посмотрела по сторонам, пытаясь найти хоть одни часы.

– Не знаю, около четырёх утра. У нас беда. У Амира отец умер.

Амир и София уже сидели за кухонным столом. Софа была в пижаме, а Амир в джинсах и застёгнутой лёгкой ветровке. Перед каждым стояло по кружке кофе. Ещё две кружки ждали меня и Камиллу.

Зачем в такую рань кофе? Зачем сейчас вообще что-то пить?

Пока Амир ждал такси до аэропорта, рассказал, что его отец умер от обширного инсульта в возрасте 64 лет. Сообщила ему эту новость его сестра, в первом часу ночи. София помогла купить через интернет билет на ближайший рейс. Камилла, перед тем как меня разбудить, сварила всем кофе. А я сидел и не знал, что сказать. Лучший друг называется.

Что вообще можно сказать в такой ситуации? Разве от утешительных слов станет легче? Будь я на месте Амира, мне не хотелось бы ни обсуждать эту тему, ни принимать слова соболезнования, от которых легче точно не стало бы, ни вообще видеть кого-либо.

Но что самое неприятное – я совершенно не испытывал эмпатии к чувствам друга. Может, это из-за того, что мой мозг ещё не проснулся? А если мне действительно всё равно? Амир ведь жив. Каждый из нас когда-либо столкнётся со смертью родителей. Почти все люди, по сути, через это проходят. Это часть жизни. К такому нельзя подготовиться. Это можно только принять. Когда-то и мне придётся это пережить. И в такой момент мне будет совершенно не до соболезнований. Но сейчас я не могу и не хочу ставить себя на место Амира. Я просто хочу спать. Делает ли это меня плохим другом и человеком?

– Дружище, знай, что мы с тобой, – сказал я только потому, что должен был хоть что-то сказать.

– Спасибо, бро, я знаю. Всё, такси подъехало, – Амир убрал телефон в карман ветровки. – Пора…

Мы все вышли из-за стола и прошли в коридор.

– Ладно, ребят, не прощаюсь. Как всё закончится… Не думаю, что я надолго, – Амир надел рюкзак. – Вернусь недели через две. Максимум – через месяц.

Я и сёстры по очереди его обняли.

София закрыла за ним дверь.

До срабатывания будильника оставалось примерно два с половиной часа. И как назло – сна ни в одном глазу.

Быстрая смерть от обширного инсульта, наверное, не так уж и плохо. На мой взгляд, всяко лучше, чем когда ты заперт в своём теле и медленно угасаешь… ждёшь, когда оно перестанет функционировать.

После получения диплома о высшем образовании я решил, что мне пора менять город на более крупный. Нужно было уехать туда, где меня мало кто знал и где я наконец-то смогу позволить себе отношения с парнем. Мне всегда казалось, наверное, благодаря внушениям взрослых, что всё нужно делать по порядку. «Сперва получи аттестат, потом нагуляешься», «сперва поступи куда-нибудь после школы, потом отдохнёшь», «сперва доучись, чтобы тебя не отчислили, потом сможешь делать всё, что захочешь». И вот только теперь я понимаю, сколько времени было упущено… Но сейчас не об этом. Мой выбор пал на крупный город на юге европейской части страны. В самом городе жил племянник отчима со своей семьёй, у которого я должен был остановиться на первое время, пока не встану на ноги. А за городом, в небольшой деревушке, жила мать племянника – сестра отчима баба Дуся, забавная 82-летняя бабулька. Всю жизнь проработав на цементном заводе, она ещё была в состоянии сажать-копать картошку на невероятных размеров огороде, содержать живность и ухаживать за домом.

Как только я приехал и распаковал вещи, племянник отчима повёз меня поздороваться – навестить его маму. Всё сперва шло хорошо, пока он не решил съездить на бахчу за арбузом. И мы остались с бабушкой Дусей вдвоём. Я пошёл на огород посмотреть на подсолнухи, а она пока накрывала на стол.

Возвращаясь к дому, я услышал продолжительный свист чайника. Зайдя на кухню, выключил его. Бабушка Дуся лежала на диване в гостиной лицом вниз. Как выяснилось позже, у неё случился инсульт. Я сразу вызвал скорую помощь, с которой мы поехали в больницу, не дожидаясь её сына.

После того как бабушку Дусю перевели из палаты интенсивной терапии в обычную двухместную, первые несколько дней я жил с ней в больнице (посовещавшись с её сыном, мы оба решили, что так будет лучше – чтобы она всё время находилась под наблюдением кого-то из близких, а не только медперсонала). Она была полностью парализована. Речь отнялась. Я не уверен, что она понимала всё на сто процентов. Её взгляд большую часть времени был пустым, но случались и проблески, когда казалось, что она хочет что-то сказать. Но, естественно, не может.

Где-то недели через две (до появления ебучих пролежней, которые возникали вопреки моим усилиям разминать ей ноги, руки, делать массаж, на который у меня хватало умения) у неё появился стул, а бонусом начала проскальзывать и речь. Однажды на мой вопрос: «Бабушка Дуся, как у вас сегодня дела?» она даже смогла ответить: «Как сажа бела». Но улучшения были, словно волны – появлялись и исчезали. Не знаю, что именно я испытывал всё это время, пока ухаживал за ней. Какую-то смесь жалости, сочувствия и понимания. Я думаю, что понимал, о чём говорил её взгляд. Меня также посещали мысли о том, чтобы помочь ей уйти. Но они так и остались мыслями.

Всё то время, что я ухаживал за бабушкой Дусей, моя психика реагировала очень странно. Я представлял себя актёром какого-нибудь ситкома и относился к происходящему с непозволительной, как сейчас понимаю, иронией. В конечном итоге, естественно, чуда не случилось. И она умерла. Долго мучаясь и невольно мучая близких ей людей.

Я считаю, что это была ужасная, тяжёлая смерть. Поэтому отцу Амира повезло. И то, что это произошло внезапно, – тоже везение. Для Амира в том числе. Смерть в любом случае – это нелегко. Но и тяжесть её тоже бывает разной. Она может на тебя навалиться, придавить, смять в лепёшку или вообще ничего от тебя не оставить. И я считаю, что это как раз зависит от факторов времени и внезапности. Хотя, может, я на самом деле так и не думаю, а мои мысли вызваны раздражением от того, что отец Амира поймал инсульт в будни, когда мне нужно выспаться перед рабочим днём, а не в выходные, когда можно не ставить будильник.

Надеюсь, я не плохой человек.

2

Когда я вернулся с работы домой, Кэм и Софа уже сидели на кухне.