Михаил Ортус - Кладбище майских жуков

– Будь там аккуратнее, а не как всегда.

– Хорошо, Ларисочка, я буду стараться.

Девушки попрощались, обнявшись.

Катя спустилась по лестнице, считая ступеньки – привычка с детства. Вход в метро. Эскалатор. Вагон. Аптека. Капли для глаз. Заново. Вход в метро. Эскалатор. Газета «Московская правда». Вагон. Выход. Вот и он, железнодорожный вокзал. Внутри была горечь, во рту была горечь, в воздухе была горечь. Купила билет. Дождалась своей электрички, села в третий вагон, и уперла свой взгляд в окно. А по ту сторону стекла пролетали деревеньки, ели, голые деревца, столбы да речки. Она очень внимательно и настороженно рассматривала мелькающие пейзажи. Ехать было долго – через какое-то время девушка достала из рюкзака сборник Бродского, подаренный покойной тетей, и, видимо, оттого имевший такую ценность. Казалось немного странным, что она взяла именно его, но отбросив эти мысли, Катя погрузилась в чтение. За окном только начинало вечереть, весенние поля светились в солнечном свете, и тут же исчезали за столбами высоких елей.

Кирилл шел по зебре железной дороги, наступая старыми кедами на каждую вторую шпалу. Он с некоторым ребяческим озорством напевал себе под нос детскую песенку про бычка. Вечер, не смотря ни на что, был прекрасен. Да и жизнь, в общем-то, тоже. Рядом, сопровождающие его с двух сторон стены лесной гущи, ещё не ожили после зимней спячки, и потому парня окружала густая тишина, которую время от времени разрывали электрические реплики, раздающиеся волной и исчезавшие эхом за горизонтом. С гулом проносящаяся электричка вынудила юношу сойти с рельс, он стоял и смотрел на мелькающие окна, в которых прорезывались рельефы тусклых лиц. В этот момент состав с пронизывающим скрипом, словно напильником по зубам, остановился, и Она , выпрыгнув из вагона, схватила его за руку и повлекла за собой, а Кирилл, ничего не понял, но помчался вместе с ней.

Мгновение. Сумрак лесных сплетений спрятал их. Со стороны электрички едва доносились крики билетера. Нагибаясь и немного пройдя, они вышли на бескрайнее море золотистых колосков пшеницы. Оглядевшись по сторонам, так ничего и не объясняя, девушка сказала, что знает дорогу к ближайшей деревне, и добавила, что в детстве часто тут бывала. Это была худой, невысокого роста девочка, с небольшими, ничуть не портящими ее, щечками. Каштановые волосы аккуратно ложились на чёрное пальто. Кожа незнакомки была смуглой, а аромат ее духов напоминал запах цветущих ландышей. Они шли, а Кирилла одолевали вопросы и непонимание всего происходящего.

– Слушай, а почему электричка остановилась? И зачем ты меня потащила? Что происходит? Объясни, пожалуйста.

Не сразу, но она ответила:

– Там трое мужиков накинулись на парня. Я испугалась, что его до смерти забьют. И нужно было что-то сделать. Я дернула за стоп-кран, чтобы хоть как-то их остановить.

– И как, помогло?

– Не знаю, как только поезд остановился, я сразу выпрыгнула из вагона. А когда увидела тебя, решила, если вдруг что-то случится, то ты меня сможешь защитить,

– Понятно, – ответил Кирилл голосом, в котором слышался тон сомнения.

– Меня, кстати, Катя зовут.

– А меня – Кирилл.

Немного помолчав и восстановив дыхание, новая знакомая сказала:

– Я могу показать тебе одно место. Это можно сказать благодарность за то, что ты со мной побежал. В детстве я часто там бывала.

– Ну, давай, – ответил он. Спешить ему было некуда. Родители должны были приехать на дачу только завтра утром, и соответственно в этот вечер он полностью принадлежал самому себе.

Они пересекли поле, которое всю дорогу сопровождало их шелестом колосков отцветших прошлогодних трав. Прошли пару покосившихся, давно заброшенных домиков, которые, словно вырывали из себя скрипучие вздохи, наполненные старой скорбью и печальным одиночеством. Оставив позади лес исполински огромных елей, которые своими верхушками, словно щекотали розоватое небо, ребята вышли к небольшой полянке, где на другом конце виднелся крохотный сарайчик, на его крыше гордо реял красный флажок. Сам сарай стоял у подножия холма, который был метра три или четыре в высоту.

Глаза девушки немного покраснели, по щеке покатилась крошечная слеза. Кирилл этого не заметил.

– Кто быстрее до холма!

Через мгновение они уже оба стояли рядом со старым сарайчиком, над которым все так же гордо реял флажок красного цвета. Отдышавшись немного, взобрались на холм. Там на самой вершине завиднелась лавочка. Опустившись на нее одновременно, перед ними открывался невероятный вид: одеяло бескрайнего леса стелилось далеко за горизонт. На этом чистом горизонте медленно исчезало солнце. Этот момент становился чем-то более значимым, нежели просто двое незнакомцев, делящих этот вечер.

– В детстве я тут часто бывала с братом Андреем. Вон тот домик-это была крепость, которую построил наш дед. Если посмотреть в щели через доски, то можно увидеть очень много пустых банок, а на полу множество майских жуков. Андрей, называл это место «Крепостью майских жуков»: он ловил их каждую весну, на этом самом холме, сажал в банки и ставил в этом домике. Не подумай, он не издевался над ними – он их кормил, а через три дня выпускал их. Это приносило ему особую радость.

Когда она говорила, становилось на душе тепло и немного неловко, словно подсматриваешь за кем-то в замочную скважину. Катя перевела дыхание и продолжила.

– Одним летом, в июне, родители отправили нас сюда. Мне было девять, ему шесть лет. Как-то раз, мы из-за чего-то поссорились, очень сильно, сейчас даже и не вспомню. И он убежал, я думаю, он спешил к своим жукам. Ведь они не могли его обидеть.

Катя прервала свой рассказ, уперла свой взгляд в землю, о чем-то думая. Кирилл сидел рядом, беглым взглядом осматривал все вокруг, но при этом внимательно слушая ее.

– Андрюши долго не было, начинало темнеть. Знаешь, я начала тогда сильно переживать: внутри, я почувствовала в тот момент, что с ним что-то неладное случилось. Помню, как вернулся дед, как бабушка в тот день готовила на кухне щи, даже помню запах вареной капусты. Бабуля часто спрашивала, где же Андрюша, я отвечала, что не знаю, и постоянно смотрела в окошко, не идет ли он. Дед разувался в тот момент, когда подъехала к забору полицейская машина. Он тут же вышел к полицейским. Я побежала на кухню, рассказала об этом бабушке, она сняла фартук и помчалась на улицу. А я выбежала за ней, но замерла на пороге – вижу, как бабуля, посмотрев на задние сидения машины, упала на колени и горько заплакала.

Катюша перевела дыхание. Вылезавшим из пальто рукавом толстовки вытерла набежавшие слезы.

– Я ничего не поняла. Босиком, по брусчатке, побежала к ней. Вдруг увидела, как с сидения свисала ножка с Андрюшиным ботиночком. Я каким-то образом тут же оказалась возле машины, и потом очень смутно все помню: меня оттягивали, помню кровь на его голове, помню, каким он бледным был, и знаешь…