Марис Друва - Восемь сказок про Владимира Путина

– У тебя особенный мальчик, Мария Ивановна, ты уж береги его, – объявила она однажды Володиной матери, на что та, сильно смутившись, лишь отмахнулась:

– Ну что ты, теть Мань, что ты! Пацан как пацан, ничего особенного.

Но как-то раз, когда отец Володи, Владимир Спиридонович, дома отсутствовал, соседка, заглянувшая к Путиным просто так – посидеть, попить чайку, – заявила:

– У тебя парень особенный, следовало бы его москвичам показать-то.

Тетя Маня произнесла это как раз в присутствии самого Володи, поэтому ничего удивительного, что мать Володи поинтересовалась:

– Что это за москвичи такие, теть Мань? Да и зачем, собственно, путинского мальчонку им показывать?

Тут соседка и объяснила, дескать, надо бы поехать на кинопробы, и до тех пор уговаривала и убеждала, пока наконец семейство Путиных не согласилось с нею вместе отправиться на «Ленфильм», где москвичи собирались просматривать ленинградских мальчишек на участие в главной роли в фильме «Иваново детство» какого-то начинающего режиссера по имени Андрей Тарковский. И еще вся троица условилась между собой на коммунальной кухне о том, что главе семейства пока что вовсе незачем знать про попытку внедрения его сына Володи в мир киноискусства. Надо отметить, что Мария Ивановна давно уже прознала о беззаветной любви ее соседки ко всякому искусству, как и про то, что та не раз уже, и успешно, приводила людей к таким известным режиссерам, как Калатозов, Ромм, Авербах, Герасимов и т. д. Да кто ж его знает, глядишь, а вдруг из ходки ее сынишки к этому молодому – как там его, бишь, Тарковскому – что путное и получится? Верила она в тетю Маню и в ее добрый глаз тоже.

Маленького Володю же в этом мероприятии более всего прельщала военная тема. Он-то был самым обычным мальчишкой, а кто из них не любит играть в войну? Вот так, не прошло и двух недель, а ему уже несколько раз довелось вытерпеть Кларину хватку, а это означало: он все еще в строю.

Поначалу Клара выхватила его из огромной толпы, состоявшей из сотен мальчишек, затем уже – из сотни, потом – из пятидесяти и т. д. Все эти мальчишки тусовались одной гурьбой: кто из Ленинграда, кто из Москвы, кто из Пскова, да и из многих других городов России. А Клара их всех сортировала, распихивала, придвигала и отодвигала до тех пор, пока изо всей кучи не остался примерно лишь десяток «схваченных». Все они и стояли здесь, на этом знойном июльском лугу. Все были уже настолько бывалыми, что хорошо понимали, что же именно означает «Кларина хватка». И именно Володя Путин, Коля Бурляев и Саша Кольцов прекрасно знали, что они-то и входят в первую тройку претендентов, а значит, наверняка именно один из них и будет исполнителем главной роли.

Однако не сама война даже – более того, Володю привлекали, будоражили борьба, поединок. В книжке, которую тетя Маня принесла потом, уже после того, как рука Клары впервые коснулась плеча мальчишки, и которую он в тот же день прочел, Володю заинтересовало, привлекло упрямство, да нет, скорее, воля к борьбе. Вот это да, вот это парень, этот Бондарев! Это в его-то возрасте суметь оказаться наравне с закаленными бойцами! Об этом явно стоило и поговорить, и поразмышлять, да и потерпеть ради этого неоднократную Кларину хватку. Просто надо победить, и именно здесь, на этом самом лугу с колодцем!

Ну и пусть эта строгая тетка приходит и больно-пребольно хватает мою болящую спину, пусть приходит – я все вытерплю! Но строгая тетя уже была занята собаками, кошками, птицами и лошадьми, поэтому для мальчишек на какое-то время наступил отдых.

Володя лежал под единственным на весь луг деревом, да и то полузасохшим. Руки свои он сложил на затылке, голова его опиралась на ствол дерева, правая нога была полусогнута, а левая опиралась на нее. Вот так он и лежал, пожевывая стебелек травинки и глядя на то, как ассистент режиссера отлавливала собак. Первым под ее рукой вот уже второй день оказывался большой черный пес, следовательно, претендент номер один на победу в этом конкурсе. Была там среди остальных и маленькая беленькая собачка, просто замухрышка какая-то, по кличке Белобровик. Белобровика Клара ни разу так и не удостоила своим захватом, а все лишь кивала: иди сюда или ступай прочь. На самом же деле Белобровик был весьма смышленым и коммуникабельным, дружелюбным и даже в некоторой мере болтливым псом. И сейчас тоже, едва дождавшись Клариного взмаха, милостиво дозволившего ему отправиться на отдых, Белобровик тут же подбежал к лежавшему Володе и сразу стал трепаться, при этом совсем по-приятельски расположив свою правую лапу на Володиной ноге. А лапа у него, у Белобровика, была мягкая-премягкая.

– А ты вообще-то знаешь, Володя, где мой дед служил в молодости? Не поверишь – в царской семье! А это, знаешь ли, было великой честью, и будь нынче другие времена – жизнь моя и вовсе сложилась бы по-другому. И не гонялся бы я тогда за маленькой ролью в фильме какого-то режиссера-дебютанта!

Сказать по правде, Володя не слишком внимательно слушал песика – опять он болтает про распрекрасную жизнь своего дедушки в Екатеринбурге. Володя из его рассказа мало что понимал, да и внимание его сейчас больше привлек большой и независимый Черный Пес, который именно в этот момент, надо же, вдруг осмелился перечить самой Кларе. Но вот в миг, когда Клара стала вызывать и затем вести вдоль колодца лошадей, держа их за гриву, на съемочную площадку вдруг влетела желтая «Победа» – это наконец-то привезли долгожданного Тарковского.

Молодой режиссер вышел из машины, долго глядел куда-то вдаль, затем подошел к ближайшей лошади и о чем-то с нею поговорил. Затем Тарковский поговорил с оператором Юсовым, они вместе подошли к колодцу и подозвали также и Клару, а еще через мгновение Тарковский широким взмахом руки не то указал, не то приказал:

– Здесь!

Это сработало как стартовый выстрел: сразу же на съемочной площадке началась привычная оргсуета. И если бы удалось взглянуть на все это с высоты, то могло бы показаться: ну прямо как пчелки возятся. Прошло, быть может, минут десять, а может, чуть побольше, но вот уже и камеру расположили подле колодца, и прожекторы, и сам режиссер застыл возле него, опять зачем-то долго вглядывается вдаль, а затем кивает. Это послужило сигналом для Клары, и она тут же прокричала на всю площадку:

– Путин!

– Путин! – еще раз воззвала Клара, находясь уже совсем рядом с мальчиком, который к тому времени успел подняться и теперь стоял возле дерева, левой рукой держась за ствол, правой же – по-прежнему сжимая лапу пуделька-болтушки. Так они оба и стояли, рука к лапе.

Володя собрался, внутренне напрягся, даже дыхание задержал, а вот и оно – знаменитое «хвать!». – Это Путин?Крепкая рука жестко схватила за левое плечо и поволокла Володю к самому центру площадки, однако в правой отчего-то по-прежнему оставалась зажатой лапка Белобровика, но сразу и не разобрать, может, это как раз Белобровик и не отпускал руку мальчишки. Но факт тот, что песик так и заковылял вместе ним в направлении колодца. Клара заметила это лишь в самом конце, остановилась и подняла руку с зажатым в ней сценарием и ворохом других бумажек прямо к глазам, будто бы защищая их от солнца. Словно не веря им, она смотрела прямо на Белобровика, однако тот и не собирался отпускать руку Володи, но, может, это именно мальчик не выпускал из своей руки лапку собачки.