Максим Шмырёв - Гавань

Манипуляторы взялись за контейнеры на барже, и они осыпались серым пеплом. За ними покрылись лёгкой рябью и начали таять сами корабли.

…Хёд поднял телефонную трубку и набрал номер. Набирать его полагалось в крайнем случае: без особых причин самостоятельно обращаться к Управляющему считалось признаком профессиональной несостоятельности. Его директивы были точны, лаконичны и вполне исчерпывали все возможные ситуации. Но эта явно выходила за рамки инструкций. Однако он не услышал ничего, разве что (если это не помехи) какой-то детский смешок и отдалённый, словно из-под воды, гул железной бочки – словно бы ребёнок колотит в неё где-то на дне моря.

Над вышкой аэродрома, недалеко от маяка, поднимались яркие сигнальные ракеты: сигнал сбора техперсонала Южной станции. Хёд побежал в ту сторону. За его спиной оседали и рассыпались пеплом корабли, ветер разносил их лёгкий прах по причалу, а где-то – то весело, то тревожно – гудела бочка, стрекотал цеппелин и шорохом-шёпотом шумели занавески, колеблемые осенним ветром.

На поляне возле аэродрома, которую они использовали как место сбора, уже были все другие служащие станции. Когда пришёл Хёд, беседа была в самом разгаре. В центре стоял Форсетти – он содержал гостиницу и принимал небольшие воздушные суда на Малом лётном поле – крепкий полноватый мужчина лет под шестьдесят. От Форсетти вкусно пахло ромом и кофе. Его нарядный кафтан был перехвачен кожаным ремнём с небольшим кинжалом сбоку. Возле него, в синей форме и фуражке, прислонился к дереву железнодорожник Хельг – сосредоточенный и серьёзный, молчал, кивая головой в ответ на слова Форсетти. Поодаль стоял летчик Ньёрд – он заведовал Большим лётным полем. На чёрном мотоцикле сидела патрульная автострады – девушка с голубыми глазами и длинными светлыми волосами, которые непонятно как умещались под красным шлемом. Её звали Фрейя. И существо, словно сотканное из радуги, лунных бликов и пыли, которая сияет в солнечных лучах: смотритель Пристаней Ближних снов, Скирнир.

– …И никого, этот воздушный шар был пуст, только снег! Хотя нет, в углу корзины я нашёл снеговика, с носом-морковкой, руками и ногами из палок! И воздушный шар исчез, почти сразу! Я не успел даже прикоснуться!.. – рассказывал Форсетти.

Хельг перебил Форсетти. Он долго молчал, ему надо было высказаться. И начал, медленно, с паузами:

– Поезд. Сначала прибыл обычный восьмичасовой утренний поезд. Всегда один и тот же поезд. Он всегда приходит последним. Он сегодня пришёл последним. Всё как всегда. А потом… Потом пришёл ещё один поезд. Никогда так не было. Никогда. Ещё один поезд – которого не было в расписании. Ещё один. – Железнодорожник помолчал и продолжил: – Так вот, ещё один поезд. Не знаю, откуда он. Он проскочил станцию. Мне показалось, что кто-то махнул мне из окна. То есть я не уверен, что махнул. Это могла быть занавеска. Но я чувствую, что кто-то махнул. Я знаю, что махнул. Скажу так – я абсолютно уверен, что кто-то махнул. Именно мне. Поезд проехал станцию – вы ведь знаете, перрон небольшой, но он даже не притормозил, он пошёл дальше – в сторону леса, а там тупик; точнее, обычно тупик, а теперь там начинается мой сон: я слышу, уже два дня и две ночи, слышу двое суток, как гудит экспресс, который уедет далеко-далеко – мой экспресс, он ждёт меня. И поезд поехал туда, он въехал прямо в мой сон, я побежал за ним следом, прошёл в свой сон, совсем чуть-чуть, насколько это можно, и видел – точнее, не видел, я больше ничего не видел, потому что тот поздний поезд пропал и мой экспресс пропал, – а он был уже тут, с детьми, провожающими, с этим… этой суетой перед отъездом, когда звучит гудок… когда все садятся по местам!.. Он пропал, теперь там только снег и ржавые старые рельсы, а ведь этого не может быть, в моём сне такие новые блестящие рельсы! Этого не может быть…

Железнодорожник замолчал. Хёд кратко рассказал свою историю. – У меня тоже была кукла: клоун-карлик… – вставил Ньёрд. – В пустом салоне пассажирского самолёта, у иллюминатора… Вроде как смотрел на облака…

– Я несколько раз пытался связаться с Управляющим. – Мягкий голос Скирнира словно шелестел вместе с деревьями. – И не получил ответа. Молчание по всем каналам. И градоначальник молчит. Наверное, спит.

– У нас так же, – подтвердили железнодорожник и лётчик. Остальные кивнули.

Ньёрд подытожил.

– Мы понимаем, что происходит нечто необычное и даже невероятное. На нашей Ветви – мы немногие, может быть последние, из неспящих. Мы не можем связаться с Управляющим – это ещё удивительнее, чем засыпанные снегом корабли и призрачные поезда. Если мы не покинем Ветвь, то скоро уснём. Никто не может бодрствовать дольше нескольких суток после начала Великого снегопада. А он начнётся уже скоро. Мы должны сообщить об этой ситуации Верхушке Кроны. Похоже, единственная возможность – подняться наверх самим. Ствольные лифты не работают: роботы говорят о перезагрузке системы. Даже если это на самом деле перезагрузка, а не поломка, мы не можем ждать. Нам надо наверх.

– Может, правильнее остаться здесь? – спросил Форсетти. – Уснём позднее… А с этой ситуацией разбёрется Императорская Специальная Служба Короны – чуть раньше или чуть позже.

– Я не уверена, что мы уснём, – подумав, ответила Фрейя. – Я сегодня утром завершила все дела и пыталась уснуть и уснула, но это был не глубокий сон, когда осознаёшь, что ты – внутри Зимнего сна и можешь покинуть тело и пойти по своей дороге, нет, это был обычный сон без сновидений, я проснулась спустя час, вышла на улицу и увидела сигнальные ракеты… Нет, я не уверена, что мы уснём, а если и уснём – что произойдёт тогда…

– Безопасность города и станции обеспечат охранные системы, тут всё спокойно, а если бы и иначе – не думаю, что мы вшестером смогли бы этому помешать. Надо ехать, – уверенно сказал Ньёрд. – А на чём?.. – вставил Хёд. Перед этим он думал совершенно о другом и почти не принимал участия в разговоре. Он боялся проверить свои предположения и отгонял от себя эти мысли. Но они упорно приходили ему в голову. После рассказа железнодорожника об экспрессе, он думал только об этом.

Железнодорожник покачал головой.

– Есть мой старый двухместный аэроплан. Но он в ремонте, работы на несколько дней, – заметил Ньёрд. – И лететь смогут только двое.

– И стать призраками, как воздушный шар, или превратиться в снеговиков… – усмехнулся Форсетти. – Я бы не рекомендовал…

– Можно попробовать пройти по побережью Ближних снов до Верхней Кроны… Правда, перед Великим снегопадом там усиливаются пространственно-временные искажения… – прозвенел, как колокольчик, голос смотрителя Пристаней.