Владимир Шеин - Неверность

Полина огляделась и увидела изменения погоды – радостно выглянуло солнце, которое светило может и не совсем уверенно, но тучи разогнало и одаривало всех физически ощущаемым теплом. Деревья своей листвой ярко-красного, оранжевого, жёлтого и слегка коричневого цветов играли на солнце, лёгкий ветерок, шевеля листву, вносил непредсказуемость в эту игру. Шум листьев, боровшихся с ветром за выживание на ветке, только подчёркивал это. Удивительно, но умирание природы, хоть и временное, вызывало у девушки обратное чувство – она была уверена в том, что готова к новой жизни. Она и сама не могла понять этого противоречия, но ощущение ожидания было приятным.

Насытившись окружавшей её красотой, подзарядившись ею, Полина решительно направилась по последнему на сегодня (и, как она надеялась, навсегда) адресу. Там жил её самый старый (и в прямом и переносном смыслах) работодатель. Иосиф Олегович родился за год до смерти Сталина (имя ему было дано родителями именно в честь этого правителя) и сейчас разменивал восьмой десяток. Около 10 лет назад его скосил инсульт, который превратил ранее активного и умного дельца в паралитика, приковав к инвалидному креслу. Старик, когда был здоровым, имел единственную слабость – любил полакомится «клубничкой». Болезнь, казалось бы, поставила крест на плотских желаниях. Нет! Его старший сын снисходительно относился к прихотям отца (учитывая размер капитала, который перешёл под его управление), поэтому лет пять назад предложил Полине несложную работу. В её обязанности входило исполнять пару эротических танцев перед Иосифом Олеговичем, иногда поговорить с ним. Если клиент хотел – мастурбировать перед ним (но это было редкостью). По мнению сына, отцу достаточно было этих просмотров для удовлетворения «внутреннего голода». Оплата была высокой: как за работу, так и за молчание – никто из семьи не желал огласки, так как это могло нанести вред репутации.

Когда Полина взялась за это дело, ей было тяжело, неуютно. Но потом она поняла, что именно эта работа научила её полюбить своё тело, в котором девушка раньше находила множество недостатков. Кроме того, она научилась бороться со смущением от обнажения, которое мешало в начале её «карьеры». Большим плюсом были восхищённые взгляды старика.

Подойдя к дому, девушка решительно вздохнула и прошла внутрь (у неё имелся ключ от заднего входа). Как всегда, всё было готово к её приходу: Иосиф Олегович удобно расположился в кресле в большой зале, сиделка удалена из дома с каким-то мелким и ненужным поручением.

Полина, зайдя в комнату, с улыбкой поздоровалась с клиентом, даже позволила себе поцеловать его в щеку и ободряюще приобнять. Затем она подошла к музыкальной системе, включила легендарный хит Джо Кокера «You Can Leave Your Hat On» (старик обожал эту песню, особенно с танцевальным сопровождением), подошла к шесту (его монтировали специально к её приходу), и начала свой танец, постепенно освобождаясь от одежды. С клиентом она, танцуя, обычно тесно не контактировала, но сегодня решила подарить старичку приват. К завершению мелодии на лице Иосифа Олеговича отразилось блаженство, если так можно назвать кривую ухмылку правой половиной его лица. Но глаза! Они горели, дыхание стало прерывистым, по подбородку потекла слюна, по левой щеке скатилась одинокая слеза.

Исполнив ещё три танца, Полина присела рядом с мужчиной и спокойным, мягким тоном рассказала о том, что сегодняшняя встреча последняя. Изо рта инвалида вырвался нечленораздельный хрип, который можно было расценить и как гнев, и как сожаление. После этого, не увидев на столе записки со специальными требованиями по сегодняшним услугам (такова была договорённость: если требовались специальные услуги – ласки мужчины, мастурбация, это указывалось именно в ней), девушка медленно, чтобы доставить удовольствие старику оделась. Он наблюдал за ней, не отрывая глаз. Закончив, Полина попрощалась с Иосифом Олеговичем, вышла из комнаты и поднялась на второй этаж, где прошла в кабинет заказчика – сына. Тот ждал её. Она повторила процедуру расторжения соглашения. К её словам отнеслись с пониманием, беседа закончилась быстро – ей был передан оговорённый размер вознаграждения, сделано предложение возвращаться, после чего они спокойно расстались. Деловые люди не тратят времени на эмоции.

Выйдя на улицу, Полина глубоко вздохнула, будто скинула с себя тяжкий груз, как-то неожиданно и смешно подпрыгнула, и бодрой походкой направилась к арендованной квартире: договор найма следовало расторгнуть, одежду, предметы, необходимые ей для работы – выкинуть.

Конец марта в этом году выдался замечательным: солнечным, тёплым, пробуждающим. Не было ни дождей, ни холодного, пронизывающего ветра. Видя такую красоту, Женька Солодов, судебно-медицинский эксперт, мой давний знакомый, стал наседать на меня с требованием выехать за город, к озеру: половить рыбу, поесть шашлыков, короче, расслабиться. Пока я раздумывал, он успел подбить на эту авантюру ещё человек пять, среди которых оказался мой старший товарищ Фёдор Петрович Самсонов. Со вздохом и большими опасениями, я согласился. Зная Евгения, я сомневался в том, что дело дойдёт до ловли рыбы. В принципе, так и получилось. Наша тесная компания стремительным броском заселилась в арендованный дом, быстро побросала вещи, оккупировала мангал и мини-бар, после чего все забыли о рыбалке и красотах природы.

Как я уже сказал, компания подобралась серьёзная, все тем или иным образом связаны с работой в правоохранительной системе. Правда, преимущественно все уже на пенсии, но это роли не играет – профессиональная деформация сделала своё дело: если сначала разговоры шли на более-менее отвлечённые темы, то буквально через час тематика стала специальной. Долгая служба привила большинству ещё один навык – потреблять алкоголь (притом любой) умели все и в неимоверном количестве. О Солодове вообще молчу, судебно-медицинские эксперты являются специалистами не только в своей специфической области (Женька – точно). Не являясь любителем разговоров о том, кто и где служит, кто это заслужил, а кто – нет, я забился в угол и в ходе неспешной беседы с Фёдором Петровичем тихо надрался. Следующее утро ожидаемо отомстило мне.

«Это было вчера», – даже сама мысль отозвалась в голове такой болью, что я откинулся на лежак, который неимоверными усилиями с утра выволок на деревянную пристань у озера, и закрыл глаза. Минут через пять я открыл их и со вздохом посмотрел вокруг – красота неимоверная. Только что взошедшее солнце, разноголосое пение птиц, деревья и травы, дышащие свежестью, и едва ощущаемый ветерок подчёркивали контраст между моим состоянием и окружающим благолепием.