Людмила Волынская - Бабье лето любимой жены. Часть III

– Извините, я покурю, – сказал он.

Отец и тут за ним увязался.

– Я тоже курю, подожди меня, – опираясь на палку, пытался он выбраться из-за стола.

Глядя им вслед, Лиза сокрушенно покачала головой.

– Надо же? Он нарочно столько пьет?

– Он после больницы стал таким, – понизив тон, ответила мама, – не пил давно, ослаб. Вот и разобрало. Как ты с ним познакомилась?

– Я там работала, только папе не говори.

– Кем? – с изумлением отстранилась от нее мама.

– Посуду мыла.

– Чуяло мое сердце. Когда ни позвоню, тебя нет дома.

Лиза перевела взгляд на окно и обхватила ладонями озябшие плечи.

– Решила я было приехать к вам, но с папой несчастье случилось, – задумчиво глядя в окно, говорила она. – С рынка я ушла. Что подвернулось, туда и пошла. Вот так мы и познакомились.

– Но вы же не дети. К чему такая спешка?

– Он предложил, я согласилась, – опустив глаза, созналась Лиза. – Что мне терять?

– Он интересный мужчина, – мама сдержанно одобрила ее выбор.– А что Игорь? Он показался мне таким надежным, рассудительным.

– Да, рассудительности у него не отнять, – согласилась Лиза, – очевидно, рассудил, что коль на свете счастья нет, так есть покой и воля. Я его не осуждаю. Даже лучше, что так получилось. Хоть узнала, какова она, настоящая любовь.

– Мы влюбляемся в иллюзию. Не зря говорят – любовь слепа. Ничего, семейная жизнь – хороший окулист.

– А вы с папой… по любви женились?

– Он всю жизнь орлом в небесах летал. А сам он… думаю, не любил. Насытился своей раскрасавицей, и захотелось ему покоя.

– Не сказала бы. Я же видела, как он возле тебя упадал. Холодком, скорее, тянуло от тебя.

– Женщины коварны, а мужчины падки на лесть. Что мне оставалось?

– Вижу, Андрей тебя обаял.

– Пытаюсь смотреть на него твоими глазами. Хорош собой, в меру брутален, неглуп. Такому с легкостью простят, если он Мане не отличит от Моне. Да и кому это надо? Жизнь гораздо проще, а люди – примитивнее.

– По-моему, умом он здесь еще не блеснул. С чего ты взяла, что неглуп? – ища подтверждения своих чувств, допытывалась Лиза.

– С того, что женился на тебе, – покровительственно улыбнулась мама. – Я знала, кого воспитывала.

Вскоре на веранде послышались голоса, и мама поднялась.

– Гости пришли, – объяснила она, – пойду, встречу их, заодно и горячее подадим.

Лиза тоже поднялась, чтобы заменить тарелки.

Несмотря на то что гости вместе с поздравлениями принесли с собой бодрящую весеннюю свежесть и оживление, Андрей тяготился затянувшимся застольем.

– Давай-ка сматываться отсюда, – наклонился он к ней.

Это не ускользнуло от внимания отца.

– Насиделся уже? – с хмельной бесцеремонностью пробасил он. – Оно и понятно. Трезвому с пьющими одна скукота. Дело ваше, неволить не станем.

Видя, что они с Андреем не вписываются в привычные посиделки старшего поколения, Лиза согласилась. Можно было бы считать знакомство удачным, если бы, выходя из дому, она не услышала приглушенный голос отца.

– Не знаю, Петрович, не знаю, – дымя на веранде сигаретой, с сомнением произнес он. – Человек он скользкий, видно, жизнью битый.

– Время покажет, – привычно успокаивал его Петрович.

– Покажет, покажет, – согласился отец, – Вадима я упустил. Лизу, дурак, послушал. Но этого в бараний рог скручу, если дурить начнет. Думает, старик из ума выжил. Хоть и похорошела она сейчас, даже помолодела вроде, но… здесь и дураку все понятно.

Опасливо опустив голову, чтобы отец ее не заметил, Лиза тихо спустилась с крыльца и быстро пошла к поджидавшему ее в машине мужу.

Пробудившись от хвалебных од, весна вздохнула полной грудью, повеяло первым теплом. Но радостнее от этого не стало, на душе было тоскливо. Андрей тоже был не словоохотлив.

– Ты чем-то расстроен? – спросила она, понимая, что иначе откровенности от него не дождется.

– Ничем конкретно, – глядя на дорогу, ответил Андрей, – но, думается, мы с твоим отцом не уживемся.

– Не руби с плеча.

Какое-то время Андрей рулил молча, думая о чем-то своем, потом повернулся к Лизе.

– Не думал я, что ты из такой семьи.

– Кем же ты меня считал?

– Да никем не считал… Чему сейчас удивляться? Все перевернулось с ног на голову. Но с амбициями твоего отца, и на такую работу? – с сомнением покачал он головой.

– Да, он предлагал, – ответила она.

– Но?… – выжидающе посмотрел на нее Андрей.

– Но вмешалась случайность, он сломал ногу. Потом Руслан предложил мне эту работу. Там я встретила тебя. После этого я стала оттягивать отъезд.

– Получается, если бы мы не поженились, ты бы уехала?

– Не знаю, возможно.

– Н-да,… – задумчиво произнес Андрей, – угораздило же меня влипнуть в такую семейку. Теперь, хочешь не хочешь, нанимайся к твоему отцу в помощники. Зря он, что ль, золотые котлы подарил?

– Но он не настаивал,… – возразила Лиза.

Андрей перебил ее:

– Я вообще нашу жизнь представлял себе по-другому.

– Как?

– Не нравится мне это стремление побольше урвать.

– Что в этом плохого?

– Не вижу смысла. Детей нам с тобой не рожать, жить есть где. Зачем нам лишние проблемы? Знаешь, что такое в наше время открыть ресторан? Тебя по рукам и ногам этим рестораном свяжут. Я же вижу, сколько Нодар на сторону отстегивает. А если бомбанут, что станешь делать?

– Но у отца есть связи.

– Жизнь изменилась. Можно управлять районом и не справиться с забегаловкой. Раньше боялись, что шею намылят, а сейчас могут без шеи оставить. Я вообще-то другое хотел сказать, – причмокнув языком, он с сомнением покачал головой, – жизнь действительно череда случайностей…

– Ты о чем?… – не удержалась Лиза.

– Домик твой мне знаком, – оторвав взгляд от дороги, он утверждающе кивнул на ее вопросительный взгляд. – Всякий раз, проезжая мимо, поглядывал на него и прикидывал, кто в нем живет. Скажи кто-нибудь, что гостем в нем буду, не поверил бы.

– Что значит?…

– То и значит. У меня здесь по соседству знакомая живет, – спокойно начал он, но, заметив ее напряженный взгляд, поправился: – Случайная, – и все же добавил, – но прочная.

– Где?

– На соседней улице. Кирпичный особняк. Намбе уан.

Лиза напрягла память:

– Соловьев? Сережа? – повернулась она к нему. – Он там раньше жил. С бабушкой.

– А теперь живет его невеста.

– Так это она? Твоя знакомая?

– Ага. Нажралась как-то у нас в баре, хипстерша чертова. Бабища – центнер весу, от стола не отклеить. И ментов не позовешь.

– Но он же повесился, – взволнованно вспомнила Лиза. – Мы с ним когда-то вместе учились. Говорили – от несчастной любви.

– От несчастного диагноза. Дурак, конечно.

– Почему?

– Потому что не светило ему этот центнер, так сказать… При вас, дамах, фиг поймешь, как и сказать. Делать можно, а говорить – ни боже упаси! В тот день, когда он повесился, она и упилась в хлам. Кое-как сгреб ее, в машину посадил. Полчаса допытывался, куда везти. Узнал, ушам не поверил. Куда на ночь глядя тащиться? Думал, к себе отвезу, пусть отоспится, потом мотает на все четыре. Уперлась, зараза. Ну, я и повез. В машине оклемалась. Про горе рассказала.