Татьяна Перели - На юг. История семьи

На похороны детей не брали, и Шура долго бежала по снегу за санями, на которых стоял накрытый красной тканью гроб. Кладбище было далеко, но Шура любила посещать папину могилку.

Шура сохранила единственную фотографию папы.

***

Спустя время мама снова вышла замуж. Ох и не взлюбила Шура её нового мужа, Анисима! От папы остались костюмы, брюки, сапоги. Новый муж одевает папины вещи, а Шура подойдет, и давай стаскивать с него сапоги – отдай, это папкины!

Так вот, жили они тогда в деревянном бараке с тонкими стенками. Тряпками перегораживались – там одна семья спала, там другая. Решили они поменять корову на собственный дом. Колхозы к тому времени скот отбирать уже не имели права, только меняли. Отбирали «богатые» дома, и меняли их на скот. Итак, отдала Шурина семья корову, и переехала в хороший дом, печка красивая кафельная посреди избы, красота! Во второй класс Шура пошла уже в этом доме.

Был жаркий месяц июль, по окончании второго класса Шура была в пионерском лагере. После лагерной смены возвращаться ей было уже некуда – их красивый дом сгорел. Мужик, живущий через два дома от них, сидел на крыльце, точил косу и покуривал папиросу. Папироса упала на сено и сено вспыхнуло, как спичка. Огонь быстро сожрал все 69 домов их поселка. Выгорело всё подчистую.

Погорельцам дали временную комнатку в Вязьме на две семьи, и деньги на покупку нового дома. Снова купили дом, посреди леса, рядом с железной дорогой. Поезд возил рабочих на работу. Мама работала на льно-чесальной фабрике. Муж второй на кожзаводе работал – через дорогу от мамы. Спустя три года на месте сгоревших домов построили новые, и они снова купили себе там домик, поближе к работе.

***

Дети с деревни ходили в школу в Вязьму. Каждый день мама давала Шуре 50 копеек, и на переменке Шура покупала себе булочку и стакан молока. Шура была старшей, и уже пошла в четвертый класс, младшие братья в школу ещё не ходили. Расстояние в четыре километра можно было пройти пешком, а можно было и поездом, тем более что это было бесплатно. Поезд останавливался прямо возле школы.

Младшие ребятишки с деревни, как и Шурины братья, были предоставлены сами себе. Они частенько подъезжали поездом к школе, дурачились, лазили под окнами, заглядывали в классы.

Был первый день школы. Шура сидела в классе, когда послышался сначала звук тронувшегося поезда, и сразу же страшный шум, скрежет металла, и встревоженные голоса – мальчика зарезало… мальчика в сером свитере…

…В сером свитере был брат Шуры, Витя, шести лет.

***

Со вторым братиком тоже случилась беда. Шура в очередной раз была в пионерском лагере. Родители поехали её навестить, а бабушка осталась с малышом дома. Она сидела с ним на ручках на сундуке, и ждала родителей. Малыш упал и неудачно ударился позвоночником. Ему наложили гипс, у мальчика вырос горб, и вскоре он умер.

***

В 1937 году у Шуры родился новый братик Толя.

До 14 лет Шура стояла на учете по туберкулезу. Каждые полгода мама брала Шуру за ручонку, и водила в больницу. При очередном поступлении в пионерский лагерь в легких были обнаружены туберкулезные очажки. Рыбьего жира Шура перепила уйму. Даже когда Шура стала взрослой, рыбий жир не переводился со стола, его ели и просто так, и добавляли во всевозможную еду.

В 1941 году, когда Шуре было 15, детство закончилось. Началась война.

«В виду повторяющихся из года в год неурожаев, крайнего малоземелья и за отсутствием постоянных заработков, жить нам положительно нет возможности. В виду этого честь имею покорнейше вас просить разрешить нам с семействами переселиться в Сибирь на казённые земли. Предварительно просим разрешить послать ходоков для осмотра и выбора переселенческих участков земли…»

Крестьяне Псковской губернии тянулись в Сибирь. Заселение губернии было плотным, крестьяне имели маленькие наделы земли, а жили тем, что выращивали и заготавливали сами. В 1880-1890 годах часто случались неурожаи, и наступали голодные времена. Вырубался и дорожал лес, и к голоду добавлялся холод, не говоря уже о ремонте обветшавших изб и хозяйственных построек. Те, кто уже выехали, писали восхищенные письма оставшимся соседям и родственникам о своём новом житье-бытье. Крестьяне загорались идеей о переезде на просторные и удобные сибирские земли. Столыпинская реформа должна была убить двух зайцев – проредить население, где «густо», и заселить сибирские земли.

***

Так, очередные несколько семей распределили по деревням. Буриловым Марфе с Алексеем достался Кундулун Зиминского района Иркутской области. И вот, Марфа с Алексеем, «середняки», средние крестьяне, тоже получили определённую сумму денег, сели в товарняк и рванули навстречу судьбе.

Марфа – высокая девушка с тонкими чертами лица и высоким лбом. Мужчин после войны катастрофически не хватало. Девушку познакомили с Алексеем, ниже её на голову.

– Пойдёшь за него замуж?

– Пойду, – не раздумывала Марфа.

На единственной сохранившейся фотографии Алексея на нас смотрит бравый солдат, в военной форме и сдвинутой на бок фуражке.

На фото: Алексей, муж Марфы

Осваиваться в Кундулуне было тяжело. Местные аборигены невзлюбили переселенцев, на контакт не шли, ничего им не продавали. Так, стали Марфа с Алексеем раскорчевывать землю, жить и трудиться. Сказать, что они работали много, ничего не сказать. Со временем тяжёлый труд дал свои плоды. У них появился добротный дом, с большой кухней и красивой печью. В домашнем хозяйстве были конь и корова. Они даже обзавелись собственной лавкой, в которой продавали ситец. Растили дочерей. Когда в деревню приезжали уполномоченные, с проверкой по колхозам, их всегда направляли ночевать к Марфе.

– Идите к Марфе, у неё дом большой, всем места хватит.

Марфа с Алексеем любили и умели принимать гостей, уполномоченным у них очень нравилось. А когда жизнь наладилась, грянула революция 1917 года. Её торжественно назвали Великой Октябрьской Социалистической революцией. Власть поменялась. «Кто был никем, тот станет всем».

***

Марфа была беременна, когда муж Алёша погиб при неизвестных обстоятельствах. Возвращался со свадьбы домой, и не доехал. То ли отравили, то ли убили. Марфа не могла управляться с большим хозяйством без мужских рук, и приютила у себя глухонемого парня, который стал помогать ей по хозяйству.

Тем временем в стране набирал обороты процесс раскулачивания. Крестьянское население делилось на три категории: деревенская беднота (батраки), середняки и кулаки. Толковые словари объясняют, что «кулак» – это зажиточный крестьянин, эксплуатирующий односельчан. Или, богатый крестьянин, угнетающий чужой труд, нанимая работников, либо давая деньги в рост. Друзьями советской власти становилась беднота. А эксплуататоры-кулаки объявлялись врагами народа.