Владимир of Владимир - Русь святая

– Как по вашему все просто Вася. Народ просветиться и станет лучше и мудрей. А как же тогда этот цивилизованный народ в век просвещённый, на американских плантациях допустил рабство, я не говорю о других колониях туманного Альбиона, и других европейских держав? Сами то вы, чего поехали добровольцем освобождать Балканы? – Фон Клюге погладил свои тонкие усы.

– Я? Я борюсь за свободу угнетённых народов. – С юношеским пылом ответил Вася.

– А знаете ли вы Вася, что православный народ Византии и на Балканах был обложен непомерной данью. И тогда ему что бы выжить, легче было принять ислам. И многие принимали, отпадая от своих предков. Так и западный народ малороссы, отвергнув религию отцов, перестал быть русским. И я не удивлюсь что когда-нибудь, на карте мира появится украинское государство. – Продолжал дискутировать фон Клюге.

– Голубчик, Борис Иванович, хоть вы и умница, но с государством по моему вы хватили лишнего. Господин заурят-прапорщик, что вы думаете о сказанном? – Начальник госпиталя с надеждой смотрел на Паникадилина, как будто надеясь, что тот опровергнет ересь про украинское государство, сочинённую фон Клюге.

– Я? Что ж тут скажешь? Я житель Харьковской губернии, сын сельского священника, с мальства воспитанный в православии. Ещё в детстве слышал от деда, что когда-то наши предки проживали под Львовом. Затем утекли оттуда, храня веру отцов. Ляхи нас за людей никогда не считали. А однажды, старшой мой сынок заявляет мне, будто во всем виноваты москали, в угнетении малороссийского народа. – Прапорщик замолчал, разминая нижнюю челюсть.

– Ну, а вы что же? – Не выдержав паузы спросил Вася.

– Выпорол. Он у меня с тех пор и гимназию окончил, и харьковский университет на отлично. Стал врачом. Женился на купеческой дочке, но практику не бросил. Помощник попечителя сиротского приюта, коллежский секретарь. Я вам так скажу господа, Львовский запад для нас дальше чем Владивосток приморский. И выходит по сему, что я верю Борису Ивановичу. Может когда-то и будет Украина, только не у нас в Харькове.

– А вы что же молчите, господин подпоручик? – Спросил Подполковник Архипов.

– Я господа поражаюсь светлому уму Бориса Ивановича. Если бы вы знали на сколько он прав. Обратите внимание на Германию господа. Отто Бисмарк объединил веками жившие порознь германские княжества. Да Саксонцы, да Баварцы, да Пруссаки, но все это время остававшиеся немцами. Здесь же иное, друзьями нашими католическими поляками и австрияками, придумана новая национальность украинец, которая как мы видим по халатности властей, внедряется и ныне. – За столом все молчали. Тогда Владимирский сменил тему: – Я господин коллежский асессор прошу у вас разрешения отправиться в действующую часть, по случаю моего частичного выздоровления.

– Послушайте подпоручик, вы ещё не совсем здоровы. – Начал было Архипов, но видя, что Владимирский поднялся из-за стола, смолк.

– Господа прошу простить меня великодушно, долг Родине. – Произнёс подпоручик без пафоса, выходя их-за стола.

Все сразу же зашумели, тоже поднялись и всем этим шумным табором, пошли провожать подпоручика. Во дворе, где топтались куры, Владимирский подошёл к ограждению и перемахнул через плетень, вытащил трофейный дамасский клинок, висевший у него за спиной и за несколько секунд накосил огромную охапку полевых цветов. Затем он вернулся назад с этой охапкой, и вручил цветы той школьнице, которая ухаживала за ним, во время его болезни:

– Это вам, за то что вы своей белой ручкой, отхлестали меня по физиономии. Наверное я вас сильно обидел, так вы уж простите если можете. – Все это он сказал в присутствии других, нисколько не смущаясь. Затем раскланявшись с остальными, сел на коня подведённого денщиком и они с Петром не оглядываясь, ускакали догонять свой полк.

В полк они прибыли девятого июля к вечеру. Русские войска под командованием генерала Гурко, расположились в долине, перед Хайнкёйским перевалом. Дорогу войску, преграждала трёхярусная турецкая крепость.

Русские войска все ещё подходили, другие уже обживали местность, ставя палатки. Подпоручику указали на место, их полковой палатки. Подъехав к шатру они с денщиком спешились. В дверях стоял часовой. Владимирский прошёл во внутрь. Внутри кроме скамеек ничего не было. Полковник Яковлев, пятидесяти летний мужчина, сидел в центре палатки, ведя какие-то записи.

– Господин полковник, подпоручик Владимирский прибыл для дальнейшего прохождения службы.

От Владимирского не укрылось, как командир полка поморщился, словно от зубной боли:

– Подпоручик, я рад что вы остались живы. Ну что же, ищите свою полуроту.

– Слушаюсь господин полковник. Разрешите идти.

– Идите. Хотя обождите. – Полковник встал, прошёлся взад вперед и медленно начал, – подпоручик, я хотел бы быть с вами честным. Может кто-то в полку и считает вас героем, но я уверен что из-за вашего фанфаронства****, полегла половина вашей полуроты. Я так же считаю, необоснованность вашей бравады, приведшей к бессмысленной гибели солдат. Мы конечно на войне, но тем не менее, от умелых действий командира, зависит с какими потерями он выполнит поставленную перед ним задачу. Дас. И ещё. До меня дошли слухи, будто вы волочитесь за моей женой. Это правда? – Взгляд полкового командира из мягкого и пушистого кролика, превратился в медвежий: – Попробуй только соврать мне, получишь пинка под зад.

Владимирский вспомнил его неукротимую жену, Наталию Карловну. И красочно представил что с нею у него могло быть в прошлой жизни, вдохнув ответил:

– Если я оскорбил вас, проявив излишнее внимание к вашей жене, то готов за это просить у вас дозволения, идти на штурм перевала в первых рядах.

Наверное полковник ждал не такого ответа от своего подчинённого, возможно объяснения, прошения прощения, в конце концов горькой правды, но то что тот попросил погибнуть в первых рядах, никак не ожидал. И вот теперь, оба с болью в сердце глядели друг на друга, не моргая. У одного была боль из-за ревности, у другого из-за ранения. Владимирский мысленно предполагал о чем думает Яковлев, – небось думает, вот отправлю я этого фанфарона штурмовать в первых рядах, да он там и сгинет, а все подумают что полковник нарочно избавился от любовника своей жены. – Но полковник, пожевав челюстями произнёс:

– Вы как в воду смотрели. Нашему полку назначена подготовка к штурму перевала в авангарде. Ступайте.

В батальоне его встретили шумно, больше всех радовался молоденький прапорщик Якименко, оповещавший всех: – Господа, Варяг вернулся! Варяг живой вернулся! Господин штабс-капитан, а вы не верили! Смотрите целёхонький. – На встречу подпоручику вышел худой, чуть выше его человек, без кепи и в расстёгнутом кителе. Он внимательно стал разглядывать подпоручика.