Александр Гаврилов - Морок

© Александр Гаврилов, 2021

ISBN 978-5-0055-4112-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Десницею своей, сожжет она людские души, не дав вернуться им к творцам. В свои чертоги, громогласный бросит крик, безликим и немым гонцам. И явятся ордою, на крыльях вороных несметною волною, подобно адским существам. Вздымая почву до небес, вгрызаясь в воздух, бросая мертвый взор по сторонам. Несчётным полчищем возникнут пред хозяйкой, подобно бешеным и злым чертям…

Россия. 23 Ноября 2020 года.

Подобно огромному слизню, над старым, заросшим сухим камышом заболоченным озером, медленно проползал холодный туман. Он молчаливо расплывался по ночному лесу, проваливался в глубокие витиеватые овраги, и будто жидкая паутина окутывал собой мелкие уродливые кустарники и выступающие из-под земли толстые корни деревьев. Он взбирался по склону и погружал в свою безликую субстанцию гниющие листья, трупы мелких животных и голые черные деревья, которые росли плотно друг к другу и сквозь раскидистые кроны рассеивали лунный свет. В его тусклых лучах сквозь дремучую чащу двигалась молодая женщина.

Словно загнанный зверь она сутулилась, и со скрещенными на животе руками и опущенной головой смотрела себе под ноги. Ее голубая куртка, светлые джинсы и невысокие ботинки были забрызганы свежей кровью и черными грязными пятнами. Длинные светлые волосы небрежно лежали на плечах и немного закрывали бледное овальное лицо, по которому кривыми полосами стекала синяя тушь.

Порой женщина резко останавливалась, оборачивалась назад и, затаив дыхание, впивалась взглядом в густой туман, затем снова опускала голову, ускоряла шаг и двигалась дальше. Она часто шмыгала носом, втягивала мутные сопли, и вытирала остатки мокрым рукавом. Правая половина ее лица непроизвольно подрагивала. Голубые глаза, один из которых был наполовину залит кровью в результате лопнувшего капилляра, лихорадочно бегали по лесной чаще, словно пытались что-то разглядеть или ни в коем случае не увидеть этого снова. Огромные черные зрачки пульсировали и поблескивали в лунном свете.

Среди деревьев она замечала мелькающие тени и черные силуэты, которые резко появлялись и снова растворялись в тумане, после чего раздавался ржавый шёпот и полоумный смех. Чтобы не слышать мерзких звуков, женщина плотно прижимала к ушам холодные руки, но все было напрасно, голоса всё глубже проникали в ее голову и сводили с ума. Она начинала истошно кричать, требуя, чтобы все прекратилось, а далее, не в силах выносить подобный ужас, сама начинала заливаться смехом, который быстро перерастал в дикий кашель. Следом за ним она ни в первый раз за эту ночь обильно срыгивала на землю черную полужидкую массу с неприятным едким запахом паленой резины.

Женщина прошла, как ей показалось, большую часть леса, и внезапно услышала невыносимый младенческий крик, который ураганом пронесся рядом. Она вздрогнула, споткнулась о выпирающий из-под земли корень, упала, скатилась в овраг и оказалась в зловонной луже, усыпанной почерневшими листьями и ветками.

Лежа на животе, она начала рыдать. Соленые слезы скатывались по щекам, смешивались с тушью, попадали на опухшие искусанные губы и обжигали их. Женщина чувствовала противный и местами кисловатый привкус, но не могла от него избавится. Она встала на четвереньки, вонзила в землю тонкие пальцы со сломанными накладными ногтями и начала карабкаться по склону в надежде выбраться из заполненного липким туманом и грязью оврага.

Оказавшись наверху, она поднялась на худые ноги и спустя время вышла к шоссе, где упала на колени, преклонила голову к разбитой асфальтированной дороге, словно к иконе, и от радости рассмеялась, как сумасшедшая. В этот момент над ней прокатился раскат грома и пошёл сильный дождь. Промокнув с ног до головы, она вышла на середину дороги и шаткой походкой начала удаляться от проклятого леса, который продолжал преследовать ее голосами и криками до самого въезда в город.

Измотанная, с ободранными до крови пальцами, она добралась до перекрестка, который был в самом начале города, упала на разбитые колени и, дабы навсегда избавиться от язвительного смеха и детского вопля, начала лупить себя по голове. Перед ее глазами все плыло. Фонарные столбы вдоль широкой дороги гасли один за другим, мрак и холод окружили женщину. Пульс зашкаливал, дышать становилось трудней. Она бросала по сторонам воспаленный взгляд, озиралась назад, задирала голову и, раскрыв широкий рот, сбитым голосом, отчаянно кричала в черное небо.

Ее вопли прервали три девичьих голоса, которые словно грязную облезлую дворнягу быстро и унизительно подзывали женщину к себе. Унылая гримаса на лице женщины сменилась безумной улыбкой. Разодранные губы напоминали куски размокшей бумаги. С огромным усилием, изнывая от боли, она оперлась руками на мокрый холодный асфальт, встала на четвереньки и резко посмотрела на три черных силуэта, которые продолжали бросаться оскорблениями.

Женщина схватилась за живот, выпучила глаза и стала хрипеть. Ее организм начала покидать смешанная с кровью черная полужидкая масса, которая выходила через нос, рот, уши и промежность. Она стекала на асфальт, превращалась в бледную засохшую субстанцию, и бурным потоком дождевой воды смывалась в ливневую канализацию.

Женщина истошно кричала, билась в конвульсиях и захлебывалась собственными рвотными массами. Ее кости, мышцы и внутренние органы пронзала невыносимая боль. В следующий момент ее тело, будто сломанная марионетка, поднялось на дрожащие ноги, а сквозь темноту пробился ослепительный свет: многотонный грузовик подмял под себя женщину и размазал по дороге. Из-под широких колес вылетели кровавые ошметки и куски разорванной в клочья одежды.

Все стихло. На перекрестке с включенным двигателем стоял грузовик, а сильный дождь продолжал размывать по разбитой дороге кровь.

31 декабря.

Андрей лежал на широком сером диване в гостиной своей двухкомнатной ростовской квартиры, с зажатой между пальцами тлеющей сигаретой и наблюдал за хлопьями снега, которые медленно кружили в воздухе за большим пластиковым прямоугольным окном. В другой руке находилась стеклянная бутылка пива, которую он удерживал двумя пальцами на весу взявшись за горлышко. Он вяло раскачивал ее и всякий раз делал по глотку, когда в комнату сквозь синие тяжелые шторы залетал свет фар, проезжающих рядом с домом машин. Свет на мгновение выталкивал из темноты внутреннее убранство гостиной: высокий черный шкаф с раздвижной зеркальной дверью, квадратное белое кресло с высокими спинками и маленькими ножками, широкий белый комод с пятью ящиками, невысокий прямоугольный столик со стеклянной крышкой и черный плоский телевизор, который стоял на высокой тумбе напротив дивана.