Дмитрий Кругляков - Забытая Россия. Сборник рассказов

Находились, насмотрелись, нужно как-то выбираться. Смотрю, такси подъезжает, высаживая молодайку с ребенком. Выходит водитель, начинает стекла протирать. Подхожу, интересуюсь ценами до местечка Ярополец, следующего пункта нашего маршрута, а также гипотетической возможностью выбраться отсюда. Парень пытается в свою очередь вызвонить оператора. Тишина. То ли погода сказывается, то ли антенна не берет? Связи нет. Подумав, называет цену. Приемлемую, но в нашем случае заоблачную. Благодарю и отваливаю. Лучше уж голосовать попробовать, вдруг повезет. Оглашаю свое решение, «тусята» поддерживают. Не успеваем на дорогу выйти, как нас таксист догоняет, тот же, с кем минуту назад разговаривал. Готов нас до Лотошино довезти. Цену называет. Начинаем торговаться, сводя разговор к тому, что не первый день в пути, поистратились, кошель опустел. И вообще, сюда ехали на частнике из Волоколамска за 200 рублей (стоимость проезда в автобусе). Не знаю, что его подвигло согласиться на наши условия: может, действительно, расценки низкие либо, скорее всего, люди рады любой возможности подзаработать. Но все же 200 рублей, согласитесь, не первоначальные 500!

В общем, пронеслись с ветерком. Да так удачно, что на наш же автобус пересесть успели. Водитель даже малость оторопел от столь неожиданной встречи. Не успели рассесться и впечатлениями обменяться, как за окном замаячило сельцо Федоровское, бывшая вотчина князей Шаховских. Тут, сказывают, старая усадьба сохранилась, только осмотреть ее проблематично, там теперь подворье московского Рождественского монастыря. Одна лишь отрада – с дороги церковь Всех Скорбящих Радости (1768) во всей красе видна.

Наконец, Ярополец. Ударение на последнем слоге, как утверждают местные. Рядом с остановкой две часовни. Одна отреставрирована, другая отдана под склад химикалий. В селе две усадьбы. Ближайшая Гончаровых, где нынче расположен дом отдыха Московского авиационного института. Выделяется отреставрированными фасадами усадебных построек, возведенных известным московским архитектором Иваном Еготовым 38 38 Иван Васильевич Еготов (1756—1814) – русский архитектор, представитель классицизма, ученик Василия Баженова и Матвея Казакова. , и надлежаще ухоженным состоянием примыкающей территории.

Немалый интерес представляют боковые въездные врата, имеющие форму крепостных башен с зубцами, храм Иоанна Предтечи (1755) и усадебный дом с флигелями. Тут-то мне «дети» и преподнесли сюрприз, приведший меня в ярость. Первый раз за все путешествие на них сорвался. Может, и не было за что, но сами судите. Сбежали в лес и решили в прятки со мной поиграть. Подождал их, подождал, туда-сюда прогулялся. А их все нет и нет. Мимо парочка с собачкой шествует. Спрашиваю-узнаю, что там, на лес показывая. Нет там ничего, отвечают, топи одни да болота. Под снегом не разглядишь, а так и охнуть не успеешь, как с головой уйдешь. И что после этого прикажите делать?! Они хоть великовозрастные, но все еще дети. Какой с них спрос?! Случись что, с меня, взрослого, родители их взыщут. В общем, разошелся не на шутку. Спасибо Федору, понимает…

В туризме групповом, главное, эмоции в узде держать. При этом лидер в команде должен быть один, равно как и в армии, ибо если начнутся разброд и шатания, то жди беды. Лесная прогулка на свежем воздухе нервы успокоила, остудила гонор. Но все равно внутри все клокочет. Нашла коса на камень. А тем временем к заводи вышли. Постояли, шум «водопада» послушали и отправились имение Чернышевых осматривать. Какими-то оленьими тропами обогнули руины и очутились у арки боковых ворот. По сравнению с первой усадьбой, на мой взгляд, эта интереснее, но более разрушенная, искореженная и временем не жалованная.

Напротив, через дорогу, удивительной красоты Казанский храм XVIII века. Даже не церковь по размерам, а собор, только сильно обветшалый. Царские врата с покосившимися маковками. Провалы в стенах, трещины гигантские, доски гнильем наружу. Такую красоту в помойку превратили. В первой усадьбе санаторий находится. Вот и содержат в образцовом порядке, поддерживают, холят, лелеют. А эту на погибель оставили. Слезы на глазах наворачиваются, на память слова из песни Игоря Талькова приходят: «А золотые купола кому-то черный глаз слепили: ты раздражала силы зла и, видно, так их доняла, что ослепить тебя решили».

К остановке идем быстрым шагом. Точнее, мы с Федором впереди несемся, а девчата сзади не спеша плетутся. Настя ворчит, огрызается. Куда, мол, спешить?! Туда! Нам ведь неизвестно, когда нужный автобус будет. Поэтому лучше на остановке постоять, нежели опоздать и потом локти кусать. Из выделенных на сегодня маршрутов остался один единственный – Осташёво (его также называют Осташово). Затем нужно успеть на автовокзал вернуться и на автобус до Старицы попасть. Если резину тянуть, то куда-нибудь, да не успеем. Вот и приходится всех торопить, подгонять да «ворогов» тем самым себе наживать.

Через полчаса подходит попутный автобус. Заходим, берем билеты и тут же интересуемся, довезут ли нас до автовокзала. Нет, отвечает кондуктор, немножко пройти придется. Ладно, а как нам до Осташёво добраться? Знамо дело, что на автобусе. Либо от автовокзала, либо от железной дороги. Этот, к примеру, до «железки» идет, если мы с ними готовы ехать, то нам доплатить придется. Сколько? Заламывает цену. Спрашиваю, чего так много, это ведь только доплата. Да?! Смотрит непонимающе, что-то в уме вычисляет. Ладно, рожает, еще по десятке с носа. Блин, вот так каждый урвать норовит…

Автобус до Осташёво пришлось ждать. За это время девочки успели вдоволь наиграться с приблудным псом, заставляя его за кусочек хлеба выполнять замысловатые кульбиты. А под занавес нас порадовали два местных жителя, в простонародье «эМ» и «Жо», пьяные в дымину, хлам, зюзю, стельку. В общем, назови, как угодно, смысл не изменится. Так вот они, обозревая местность заплывшими от синяков глазами, пытались в который раз преодолеть привокзальную площадь. Но, не пройдя и шага, тут же валились на спину, причем на редкость синхронно, взмахивая попеременно руками. Один шаг и падение. Хлоп – один, хлоп – другая. Последовательность и очередность строго выдерживалась. Еще один шаг и падение. Хлоп – один, хлоп – другая. Под бурные аплодисменты, едва держась на полусогнутых ногах, они покидали арену, уступая место подъезжающему автобусу.