Елена Кибирева - Я всегда буду помнить о тебе…

Именно за милосердие Господь, я верю, помиловал душу бесконечно дорогого мне и любимого человека – мамы. Каким образом, через какую тайну Он привел ее к искреннему покаянию и вере, раскроет приведенный ниже рассказ, диалоги которого я записывала во время болезни мамы без выдумки и искажений.

Господи, благослови!

– О чем ты так плачешь, мамочка?

– Я тебе ничего не скажу. Ты ничего не знаешь.

И снова:

– Единственный сын… Такой красавец…

А через некоторое время опять:

– Саша, родной ты мой! – и свет неземной отразился в ее улыбке…

***

Эту драму знали немногие в нашей родне, но за два месяца до своей кончины мама почему-то вспомнила ее со всеми подробностями и заново рассказала мне обо всем, уже более обстоятельно. Именно тогда я поняла, что трагические события почти пятидесятилетней давности никогда не угасали в ее памяти, но, напротив, на протяжении всей жизни тревожили сознание и будоражили воображение. Она часто мысленно возвращалась к ним, не подозревая, что эта драма, пережитая ею в первые годы замужества, окажется самым главным воспоминанием в последние дни ее земной жизни и затмит все остальное, чем она дорожила, заслонив даже образы тех, кого она так нежно и бескорыстно любила все эти годы.

Вот эта таинственная история.

…Молодая, необыкновенно красивая женщина ослепла. Она лежала в больничной палате с плотно задернутыми шторами, куда не проникал ни единый лучик света. Глазное давление было выше нормы настолько, что врачи созвали консилиум профессоров.

Ей угрожала смерть. Все осложнялось тем, что она была на последнем месяце беременности, но рожать для нее означало «умереть!».

г. Свердловск. 1956 год. Молодые супруги Кутины, только что закончившие Уральский политехнический институт.

Фото из семейного архива

Врачи практически вынесли ей приговор: если она не откажется от ребенка, то исход будет трагическим; у нее уже отошла сетчатка глаз, и роды она, в прямом смысле, не переживет. Муж ослепшей больной – молодой мужчина, главный инженер местного цементного завода, на который они вместе с любимой Томочкой недавно приехали работать по распределению – нервно топтался у стен кабинета, где уже несколько часов кряду заседали светила медицины.

Молодые супруги только что закончили Уральский политехнический институт в Свердловске – учились в одной группе. Они очень любили друг друга, а совсем недавно у них родилась дочка, их первенец, и им бы еще жить да жить, ни о чем не печалясь…

Но вот врачи пригласили в свой кабинет Александра.

– Выбирайте: жена или ребенок! – вопрос не оставлял никаких надежд.

Слезы предательски заслонили глаза, но, совладав с собой, он медленно проговорил:

– У меня уже есть дочь. Спасайте жену.

Пока он не знал, что у него должен был родиться сын. А ведь они с Томочкой так ждали этого ребенка.

Бедного, ни в чем не повинного младенца усыпили специальными медицинскими препаратами и мертвым вынули из материнской утробы. Тамаре не сказали, что должен был родиться сын – скрыли, чтобы не причинять ей еще бóльших страданий.

Она так и сказала мужу:

– У тебя была дочь.

А он ничего не ответил.

Младенца отдали отцу, и он в тот же день похоронил его в маленьком деревянном ковчежце на невьянском кладбище, где-то недалеко от Вознесенской церкви. Это была осень 1957-го года.

Мальчика назвали Сашей. На могильном кресте так и написали: «Александр Кутин…».

Молодая женщина, трагически лишившаяся младенца, еще несколько месяцев ничего не видела своими ослепшими глазами, и только через год зрение ее стало постепенно восстанавливаться. Любовь и внимание близких помогли вернуть здоровье, хотя рожать детей врачи запретили ей, ссылаясь на какие-то медицинские противопоказания. Так она и не родила больше. Таков был печальный исход этой драмы.

Историю эту я слышала когда-то в детстве от бабушки, но не могла пережить ее во всей глубине трагедии из-за незрелого возраста. И вот за два месяца до кончины мама снова рассказала мне об этом грустном событии. Очевидно, она думала об этом очень часто.

Только сейчас я понимаю, насколько этот рассказ был не случайным, и даже, в некотором смысле, оказался мистическим…

Вознесенская церковь на старом кладбище города Невьянска, где был похоронен мертворожденный младенец.

Рис. Ольги Бухтояровой

Позднее, когда я спросила своего духовника об участи мертворожденных младенцев, он привел мне в пример рассказ из книги «Душеполезное чтение» за 1866 год. Некая княгиня А. Ф. Г-на глубоко скорбела о своем мертворожденном младенце, постоянно размышляя о его участи. И вот во сне она увидела Крестителя Господня Иоанна, который в утешение сказал ей: «Не скорби о твоем мертворожденном; я – покровитель таковых младенцев». После этого видения княгиня совершенно успокоилась и принесла благодарение Богу и Его святому угоднику Иоанну («Душеполезное чтение», 1886 г.).

Далее рассказ будет излагаться отдельными частями, по мере моих личных переживаний и по ходу развития событий.

Мама вдруг начала плакать. Навзрыд. Мы думали, что она осознала всю безысходность своего состояния и теперь не может сдержать жалости к себе. «Она прощается, привыкает к мысли о своей смерти», – думала я.

Вот пришел батюшка. Он исповедовал и причастил маму, однако облегчения не наступало. Она часто погружалась в сон, почти ничего не ела и, просыпаясь, снова лила неудержимые слезы. Я никогда не видела, чтобы она так долго и безутешно страдала. Обрывки фраз, отражающие ее внутреннее состояние и мысли, слетали с ее искусанных губ:

– Я засыпаю и больше не проснусь. Буду спать вечным сном…

Это были ее первые слова перед тем, как она стала понимать, что покидает нас.

– Я вижу вас всех так, как будто я живая. Вы все сидите и плачете… Я буду спать без сна…

Душа-христианка уже видела гóрнее, а человеческое еще кричало: «Я не думала, что так быстро умру». Эти слова она произнесла вслух, с глубокой печалью.

А вскоре сказала:

– Я всех вас любила…

В печали она растворила свою любовь к нам и тоску о том, что не смогла отдать нам эту любовь всю без остатка.