Виктория Фокс - Мейпел

– У меня очень отдаленные корни… – я хмыкнул, – Мисс?

– Ой… Простите. Мне пора, – она вскочила и насторожено посмотрела по сторонам.

Было что-то трогательное в этих испуганных округленных глазах, в сложенных в тонкую полоску губах и насупленных редких бровях.

– Ещё раз спасибо, – она кивнула, – Хорошего дня.

– Если что заходите, – я с готовностью улыбнулся.

Она так быстро и незаметно юркнула за дверь, что я так и остался стоять в проходе из кухни коробочки. Немного шокированный и непонимающий. Какая-то странная девушка, незваная и загадочная гостья.

Я точно не видел её раньше. Хотя ощущение было смутно знакомое, будто я когда-то так же живо испытывал интерес и загадочное чувство любопытства внутри. Нечто мне чуждое, такое же чуждое, как то рыжее солнце, заглянувшее ко мне сегодня.

Засыпая в этот сентябрьский день, я смотрел на клён, который почти не ощутил прихода осени. Своей зеленью он доказывал мне жизнь – шумел в свете серебра луны под ещё теплым ветром.

***

Звон раздавался всюду, мне хотелось заткнуть уши, заснуть голову под подушку, лишь бы стало тихо. Как только я открыл глаза, то понял, что звонят в дверь. Утро было явно ранним, косые лучи едва заглядывали в моё окно.

Сначала я не хотел открывать, но в дверь уже колотили, и внутри меня что-то царапнуло. Может, это она… Та незнакомка.

Я вскочил, едва натянул футболку, пригладил волосы пятерней и побежал к двери.

Моему разочарованию не было конца, когда с той стороны двери на меня непонимающе-возмущенно уставился парень.

– Вам письмо. Просили доставить прямо в руки, – он протянул мне белый конверт.

Ни тебе зарасти… Мне стало немного стыдно за свою опрометчивость и какую-то липкую надежду увидеть ту молодую девушку. Я протянул руку, чтобы забрать письмо, но пальцы кольнуло. Белый конверт, аккуратный печатный текст.

– Эй! – парень помахал конвертам у моего лица потому, что я убрал руку и замер на месте, – Мне что тут торчать до завтра? Электронной почты что ли нет? Пора бы уже научиться подобному. Ходи тут, письма доставляй. Из города путь в эту дыру неблизкий. С вас ещё оплата за доставку, бензин не бесплатный.

Я вырвал из его рук конверт, вернулся в дом, злобно бросив письмо на столик в прихожей, там же взял купюру и дал парню:

– Этого хватит?

Тот сунул её в карман, небрежно пожал плечами и повернулся спиной.

– И вам до свидания, юноша, – сказал я, когда он спрыгнул с моего крыльца и направился к машине.

– Ага, пока, странный мужик.

Я закрыл дверь, дождался пока звук удаляющегося мотора не утихнет, а потом уже метнул взгляд на письмо.

Конверт был аккуратен, слегка помят местами, но это, скорее всего, из-за доставщика. Я поднёс письмо к свету, силясь разглядеть хоть что-то. Содержание я знал, точнее, предполагал, что там может быть. Подобных писем у меня целая стопка. Они лежат между спамом и счетами, где-то на грани до мусорной корзины.

Хотелось смять конверт и выбросить его, но что-то останавливало. То ли дрожь в руках, то ли сама мысль о том, что нужно прочесть. Не обязательно принимать все те условия, которые там аккуратно напечатаны, достаточно просто ознакомиться, а потом выбросить.

Но я не нашёл в себе смелости. Сам не понял, как оставил конверт в прихожей, а потом ушёл в комнату, где у меня стоял телевизор.

Я редко что-то смотрел, обычно включал на фоне, чтобы не потерять связь со внешним миром, но сегодня хотелось.

Пока телевизор тихо бубнил в углу, я умостился на диване.

Как там сказал парень-доставщик? Странный мужик, ага, это обо мне. Немного за тридцать, одинокий, безработный. Ну или почти безработный.

Мой взгляд зацепился за дверь у дальней стены, она казалась такой невзрачной, будто и нет её вовсе.

Вскоре мне, конечно, нужно будет как-то решить это всё. Я не смогу оплачивать счета на свои прошлые сбережения. Придется открыть конверт… Или поехать в город побольше, где я могу попробовать заработать. Мне тридцать три, а я потерян. Не рано ли терять себя?

А когда самое время для потери?

От глупых мыслей только голова разболелась. Давление общества, собственные предрассудки – это мои главные проблемы. Я сам чего-то боялся, не делал этого и боялся ещё сильнее. А ещё меня страшила неизбежность. Когда бразды контроля не в твоих руках, легко стать антагонистом собственному сознанию.

Голова разболелась сильнее, а глаза сами собой закрылись.

По телевизору говорили как раз что-то о новинках на рынке искусства, а я мысленно ухмыльнулся: ну да, искусство же нынче – это только деньги…

**

Снова проснулся ближе к обеду. Был вынужден приготовить себе поесть. Я относился к тем мужчинам, которые настолько не любят есть полуфабрикаты или фастфуд, что лучше уж научиться готовить.

И я умел. Плохо ли, хорошо – не знаю, но все, кто это ел, не жаловались. Даже несмотря на то, что ел только я.

После импровизированного перекуса, я понял, что мне хочется.

Дверь у дальней стены тянула меня к себе… Она была уже так давно заперта, казалась далёкой от меня.

Открыв дверь, я обомлел. Замер, выдыхая полной грудью аромат красок. Лёгкая затхлость, пыль, которая сейчас так явно просматривалась в ярком солнечном свете, заливающим пространство. Окна тут были большие, на целых две стены, хоть и старые. Рамы деревянные, плохо подкрашенные

Здесь я когда-то рисовал… Так давно, будто в другой жизни.

Я взял в руки кисть со стола, она была чистой, но уже слегка постаревшей, если честно, пахло по-особенному. Так и хотелось использовать её по назначению, но я знал, что это просто пустая трата времени. Марать мольберты…

В дверь постучали.

Наверное, опять какой-то почтальон или сварливый сосед, думалось мне.

Но на пороге стояла вчерашняя девушка. Сегодня она была одета чуть легче: светло-зеленая блузка с объемными воланами на груди. По-прежнему перчатки и закрывающий шею шарф.

– Здравствуйте, – улыбнулся я, нелепо переминаясь, – Воды?

– Добрый день. Нет, спасибо, сэр. Вы заняты?

Я заметил, что её внимательный взгляд устремлен на забытую в моей руке кисть.

– Ох, простите! Проходите, я сейчас, – я быстро пошёл в мастерскую.

Там я нашел место для кисти, ещё раз осмотрел комнату задумчиво шкрябая пальцем по подбородку. Когда я повернулся к выходу, то был вынужден замереть на месте, сдерживая то ли гнев, то ли любопытство.

– Что вы тут делаете, мисс?

Она стояла у стены в моей мастерской и разглядывала картину:

– Очень красиво. Так вы художник, да?

Хотелось сказать что-то грубое, попросить её выметаться, но я, кажется, понял, что разучился общаться с людьми. Пора было это менять. По крайней мере, мне нравился интерес в ее тоне и восторг во взгляде.