Илана Чубарова - Одна простая советская семья. Пьеса для женщин

© Илана (Алёна) Чубарова, 2022

ISBN 978-5-0055-9682-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда я пишу пьесу, я будто ставлю спектакль для тех актеров, которые сейчас у меня есть и хотят играть. Во многих театрах актрис женщин гораздо больше, чем актеров мужчин, и я часто слышу жалобы на недостаток интересных женских ролей. Поэтому эта пьеса для женского состава.

Я точно знаю, что главное в пьесе не слова, а действия и характеры. Когда понимаешь, что происходит и с кем это происходит, слова появляются сами.

Очень люблю писать пьесы-сказки, где нет привязки к месту и времени, и ничего не сдерживает полет фантазии.

Но эта пьеса – исключение. Время и место тут определяют почти все.

Действующие лица:

Цейтлина Анна Ароновна, в тексте Мать

Ее дети в порядке старшинства:

Раиса

Мария

Тамара

Элла

Софья

Женщина с письмами

Голоса внучек

Голос Леши

Голос Бори

Старушечьи голоса

Люди «за кадром»:

Виктор

Леночка

Аркадий Михайлович

В первом действии матери – лет 40—45. Рае – 22, Маше – 20, Тамаре – 18, Элле – 17, Соне – 14. Время действия – начало семидесятых ХХ века. Между действиями проходит примерно по пять лет. Действие последней сцены – в конце девяностых.

Вечер. Две девушки плачут на скамейке у подъезда.

ЭЛЛА. Раечка! Ну, я же не виновата. Ну, сестренка… Если бы мы были двойняшками, то ты могла бы вместо меня учиться…

РАЯ (сквозь слезы). Я шесть лет подряд поступаю… Шесть лет… А ты с первого раза. И совсем не готовилась…

ЭЛЛА. Ну, хочешь, я заберу документы, и мы на следующий год опять пойдем вместе. Да мне вообще все равно, в какой институт…

РАЯ (не слушая сестру, в истерике). Неужели я такая бездарная?

ЭЛЛА. Ты?! Рая, да ты самая талантливая! Эти экзаменаторы – дураки, идиоты, слепцы… Ты же великая актриса уже сейчас, тебе даже учиться не надо! Вторая Раневская…

РАЯ. Я со школы мечтала, с первого класса…

ЭЛЛА. С детского сада. Да! С ясельной группы! Я помню…

РАЯ. Да ничего ты не помнишь, ты тогда еще не родилась!

ЭЛЛА. Рай, пойдем домой, там мама волнуется.

РАЯ (обреченно). Ты иди. Я здесь останусь.

ЭЛЛА. Ну, давай только зайдем на минутку, маме покажемся, возьмем по бутерброду и обратно…

РАЯ. Ты еще можешь говорить о бутербродах?.. Я умереть хочу, понимаешь, умереть… А ты – о бутербродах… Иди, кушай масло с хлебом, играй на сцене… (Снова рыдает.) Вместо… Вместо… Вместо меня…

ЭЛЛА. Рая!

РАЯ. И в кино, и в театре, и все-все-все, о чем я мечтала… Все ты! А я… А я… Поеду на север, на какую-нибудь комсомольскую стройку, и замерзну там, в тундре.

ЭЛЛА. Райка! Ну не плачь. Я завтра же, слышишь, завтра же заберу документы! Завтра утром. И мы вместе поедем в тундру и вместе там замерзнем…

РАЯ. Нет, я одна поеду в тундру!

Из подъезда выбегает Тамара; чуть не пробежав мимо сестер, тормозит с разбегу.

ТАМАРА. Сеструхи! Поздравляю! Я в булочную за тортом! Свершилось!!!

ЭЛЛА. Что свершилось? Томка! Ты с ума сошла…

ТАМАРА. Свершилось! Мы с вами – тетки! Витька звонил из роддома. Наша Машка родила. Вес 3 600, рост 51, девочка…

ЭЛЛА. Так ей же еще рано…

ТАМАРА. А она у нас ударница, пятилетку досрочно… Я за тортом! ( Тамара убегает. Элла затаскивает заплаканную Раю домой.)

Комната Цейтлиных. Анна Ароновна спешно накрывает на стол. Ей помогает Соня. Бутерброды. Полбутылки вина. Вбегают Элла и Рая.

ЭЛЛА (подбегает, целует мать). Мама! Ты стала бабушкой!

МАТЬ (и рада, и расстроена). Так хотела мальчика… Сыновей Бог не дал, так хоть думала, внук будет. И опять – девка…

СОНЯ. Я лично не понимаю, что в этих мальчишках хорошего… И вообще, женщина – существо высшего порядка, в то время как мужчина – цивилизованное животное, и это в лучшем случае.

ЭЛЛА (прыскает от смеха). Где ты это вычитала?

МАТЬ. Кто в артистки, кто в феминистки…

СОНЯ. Да! Я записалась в кружок юных феминисток…

ЭЛЛА. Что-что?

СОНЯ. При клубе имени 8 Марта.

МАТЬ. А по физике двойка.

ЭЛЛА. Мам, ты что, правда так сильно расстроилась, что у Маши девочка?..

Мать тихо плачет. Достает таблетку под язык.

ЭЛЛА. Мамочка! Ну что ты, мама… Мы с Райкой тебе сыновей нарожаем… Правда, Рай? (Рая горько усмехается. Мать плачет громче.) Мам, ты что? Ну, хочешь, я прямо завтра забеременею, чтобы тебе внука быстрее…

МАТЬ. Да я, может, от радости, пусть девочка, даже хорошо, что девочка. Если бы мальчик… Витя сказал, что никакого обрезания, только через его труп. Он без пяти минут член партии, и религиозное мрако… мракобесие противоречит его идейным убеждениям.

ЭЛЛА. А-а. Ну если от радости, тогда плач.

СОНЯ. У этого Вити по научному атеизму пятерка, а все контрольные по их сопромату Машка за двоих писала! А ему, видите ли, некогда, весь в общественной работе!

Вбегает Тамара с тортом, Мать вытирает слезы, немного успокаивается. Постепенно усаживаются за стол.

ТАМАРА. Твой любимый, мам, «Наполеон»… А интересно, как они назовут нашу племяшку? Столько имен красивых по дороге придумала: Жозефина, Беатриче, Гертруда, Эсмеральда…

РАЯ. А мне очень нравится Ирина. Как Роднина… Вырастет – фигуристкой будет.

ЭЛЛА. Лучше Наташа. Как у Толстого.

МАТЬ. А я бы хотела Эстер, в честь прабабушки.

СОНЯ. Эстер… Красивое имя, французское.

МАТЬ. Ну, не то чтобы французское… Раечка, а ты что молчишь? Иди к столу.

РАЯ (совершенно убитым голосом) . А я тебя сейчас очень обрадую.

МАТЬ. Как-то ты грустно говоришь о радости.

РАЯ Ты ведь не хотела, чтобы я стала актрисой, да?

МАТЬ. Ну да, мне кажется, что это не самая лучшая профессия. Но это только мое мнение, и я его не навязывала…

РАЯ. А я мечтала о театре с детства. И шесть лет упорно поступала в театральный. За это время могла бы уже закончить какой-нибудь другой… А я была верна своей мечте…

СОНЯ (восхищенно) . Как ты красиво говоришь, Райка, будто по книжке читаешь.

ЭЛЛА. Тихо, ты.

РАЯ. Сегодня со мной произошло очень серьезное событие. В тот самый момент, когда я твердо решила умереть…

МАТЬ. Что ты такое говоришь!

РАЯ. Именно в тот самый момент Тамара сообщила, что у нас родилась племянница. Не знаю… Наверное, если бы Тамара выбежала из подъезда чуть раньше или чуть позже, может быть, ничего бы и не случилось… Но именно в тот момент… Я поняла, что умру не я, а только моя детская мечта. Я и не думала, что хоронить мечту… так больно.