Лара Боген - Утерянное родство. Трогательный детектив

Остаток дня ушел на пересмотр тех мест, до которых разгром не докатился. Света заглянула на все полочки и во все ящики, с фонариком обследовала кухню, перебрала обувной комод в прихожей, даже подняла цветы на балконе – напрасно, документов нигде не было.

– Ну что же, все остальное завтра, – сказала вслух себе Света. – Баиньки пора.

В дверь позвонили, один раз, резко и настойчиво, и еще стукнули, как будто кулаком с досады. Никто из знакомых или соседей так не звонил. Света кинулась было к двери, но тут же застыла. Вдруг это погромщик? Схватила телефон – позвонить Дмитрию Александровичу, но решила подождать, сделать вид, что дома никого нет. Если позвонят еще раз или будут ломиться, тогда и наберет.

Никто больше не звонил, не стучал и не ломился. Прождав в тревоге около получаса, Света все же собралась с духом и приоткрыла дверь на малюсенькую щелочку. На коврике снаружи лежал ее паспорт.

Света схватила его и нырнула обратно, в безопасную пустоту квартиры. Паспорт был цел, и внутрь вложено свидетельство о рождении. Но под обложкой обнаружился еще красочный рисунок, от которого у Светы в буквальном смысле подкосились ноги так, что пришлось сесть на пол.

Вверху листка был крайне реалистично нарисован череп с прилипшими волосами, а под ним красовалась надпись изысканным витым почерком:

готовься

С мягкого знака стекали нарисованные капли крови – настолько выпуклые, что Света отдернула руку. И еще – не было заглавной буквы. Ей стало нехорошо. Угроза реальна, однозначно. Стучало сердце, недоставало воздуха, и очень хотелось спрятаться в какой-нибудь уголок – хотя бы голову засунуть, как страус. Никаких мыслей о том, кому и зачем это нужно, не было. К чему готовиться? Явно к чему-то плохому.

Тревога унесла сон, и забыться удалось после полуночи. Уже в дреме Света подумала, что завтра первым дело поедет к Дмитрию Александровичу и покажет в полиции это безобразие. Придется с работы отпрашиваться, но спокойствие дороже.

Света испугалась бы еще больше, если бы знала, что сказал эксперт Дмитрию Александровичу внизу, когда уже никто не слышал:

– Квартиру вскрыли, использовали отмычку.

Дмитрий Александрович отреагировал несколько необычно.

– Петя, – сказал он эксперту, – придержи свои выводы до завтра, пока она в отделение не придет. Если паспорт не найдется, заведем дело. А если найдется, передадим в «Эквидад», пусть они разбираются без спешки. Это дело семейное – кто-то кого-то обидел и обиженный пакостит. Начнем мы копаться – времени потратим немерено, а в итоге окажется, что конфликт выеденного яйца не стоит. В «Эквидаде» и сотрудников множество, и денежки водятся, и начальство не подстегивает по срокам. Лады?

– Без проблем, – ответил Петя. – Я сам думал тебе это предложить.

Игорь Пересветов

Игорек – Игорь Владимирович Пересветов, красавец сорока лет, – изначально не собирался быть сыщиком, а хотел стать скульптором. Монументальный гранит взять было неоткуда, поэтому силы пробовать стал на глине. Глину брал в карьере за городом, благо материала там неограниченное количество. Мастерскую получилось оборудовать у бабушки, жившей на окраине родного города в частном доме. Собственно, никакая не мастерская – так, сарайчик под крышей. Там глина отлично сохла, воздух свободно проходил сквозь неплотно подогнанные доски.

Свое творчество Игорек ни с кем не обсуждал, даже с бабушкой, которая явно была в курсе дела, но тактично молчала. С творчеством выходило не все гладко. Лучше всего получались копии. В Сети можно было найти 3D-изображение и рассмотреть подробности со всех сторон. Получалось очень похоже, правда, маленького размера. Когда же Игорек пытался воссоздать что-нибудь другое – птичку, кошку, гроздь винограда, – ничего не удавалось. Как-то сразу становилось понятно, что птичке ни за что не взлететь, кошка страдает генетической аномалией, а виноград похож на камень. Бабушка это понимала, но молчала – пусть уж лучше лепит, чем без дела болтается.

Творчество закончилось в один день, когда Игорь показал самое удачное из созданного дальнему родственнику, проработавшему всю жизнь в областном музее. Собралась целая комиссия из трех человек и вынесла однозначный вывод: таланта нет. В лицо сказали не так жестко, конечно, но глаза у комиссии были пустые, и стали советовать заняться оформительством.

Игорь внутренне был готов к такому выводу. Когда он лепил копии, на душе было умиротворение и спокойствие. А когда делал что-то сам, внутри ничего не было – пусто, тихо, как будто паутина с потолка сарайчика протянула нити к самому сердцу. Душа пуста, и выражать нечего.

После творческого поражения ничего важного в его жизни не происходило. Образование закончил, конечно, получил диплом, но и только. Рабочая рутина, случайные женщины, пьянки разной степени тяжести, раздрай с родителями, мотание по чужим съемным углам. Жить с родителями было уже поздно и некрасиво, а своей семьи не получалось. Настоящую боль принесла только смерть бабушки. Без нее в мире закончилось тепло, зато прибавилось тоски и неприкаянности. Бабушка никогда не вела душеспасительных бесед, а просто была рада любому его появлению, в каком угодно состоянии. Вот к ней-то Игорь никогда не позволял себе прийти пьяным или грязным. Звонить по пьянке звонил, и она всегда по голосу понимала, что с ним. Но молчала, словами как будто гладила. Вспоминать эти беседы было нестерпимо стыдно.

Катиться бы Игорю по наклонной, если бы не очередная ежегодная встреча одноклассников. Один из бывших однокашников, Андрей Васильев, сильно обрадовался, когда понял, что у Игоря нет постоянной работы, и тут же предложил идти к нему.

– А делать что? – удивился Игорь неожиданному предложению.

– Агентство «Экидад» – мое. Законность, значит, по-испански. Слышал, наверное. Мне необходимы такие сотрудники, как ты. Конкретно ты нужен. Я тебя искал даже. От бабушки твоей покойной невозможно было добиться, где ты и чем занимаешься, а квартир ты много сменил. Понимаешь, мне нужен человек с хорошо развитой логикой, но такой, чтобы чувствовал человеческие слабости. Чтобы не осуждал, а мог представить себя на месте другого человека, был в его шкуре, так сказать. Вот ты как раз то, что нужно. Профессиональные тонкости освоишь по ходу дела. Понравится – помогу с образованием профильным, есть заочная форма. Я же помню, каким умницей ты был в школе. А что жизнь помотала – так даже лучше. Людям сочувствуешь наверняка. Пойдешь?

– А зарплата хоть будет?

– И зарплата, и проценты от заказчика, и машина служебная, и даже пожить можешь первое время у меня на даче. Домик нормальный, небольшой, правда, но все необходимое есть. От конечной остановки трамвая минут десять пешком, если без машины. Если хорошо себя покажешь, буду просить для тебя малосемейку у городской администрации. Так пойдешь?