Александр Северодонецкий - Буксир Бодрый. Длинными камчатскими тропами

Да и как здесь сегодня и в это время конца 90-х годов выжить, ведь некоторым почти поголовно безработным семьям без летнего сбора красной икры на реках просто было бы невмоготу.

Он ясно видел и знал, какой сейчас уровень безработицы в северных селах, какая в селе Ср. Пахачах и Верхних Пахачах живет голытьба и беднота.

Одновременно никакой жалости он не пытал к самим заядлым браконьерам, ни тем более к промысловикам, работающим под «крышей» типа Пареного Виктора, с помощью наемной шантрапы из города Петропавловска Камчатского и местной голытьбы шкерящему «по-черному» красную рыбу прямо на им охраняемых нерестилищах. Так еще и поддельными разрешительными бумагами обзаведутся с круглыми синими печатями и попробуй здесь в тундре без телефона, без факса, без компютера проверить подлинные ли они.

– Сколько же эти то синие печати и стоят. Вот где у бюрократов реальный хомминг, вот где настоящее золотое руно, – только и думал, иногда рассматривая такие липовые, никем не узаконенные разрешения.

Именно это сильно мешало ему охранять ежегодно восполняемые богатства Родины, а вот им этим промысловикам и еще ворам эти бумажки с синей круглой печатью открывали двери на эти бескрайние просторы, где можно было бы не один полк спрятать тех же браконьеров.

И когда он заступал на свою государственную работу, у него тогда была одна задача – этого довольно хитрого браконьера выследить, поймать и наказать по всей строгости Российского закона, кем бы тот не был на момент его поимки.

Тогда к нему приходил настоящий азарт войскового разведчика и настоящего охотника, и он не покидал его и неделю, и месяц, а то и весь рыболовный сезон, который начинался уже в конце мая и заканчивался покуда на реках не станет первый лёдок. А спрятанную икру еще и в декабре многие пытаются на вездеходах вывезти в береговые поселки, теже Усть Пахачи, Апука, Тиличики, Вывенка, Тымлат, а оттуда кораблями или авиацией в Петропавловск-Камчатский и тогда ему было уже не важно, кто он этот браконьер, и что его затем ждет от российского Суда или прокуратуры. Ему нисколько не было его жаль, так как охраняемый им рыбный ресурс для него был важнее всего.

Не хотелось ему сейчас раскрывать свои методы работы перед Куликовым Александром. Но ведь… приказ начальства!

Лодку провели в резиновых сапогах по узенькой притоке Пахачи, которая шла в сторону сопки с довольно экзотическим здесь названием Дунькинь Пуп, а на карте – это всего-навсего геодезическая высота 356.

С собой взяли тяжелые рюкзаки и как обычно не большую но породистую лайку Герду, которую Тимур старший привез, как всегда, с собой из Корфа на вертолете МИ-8.

Пилоты ГУП «Корякавиа», что летали на вертолетах МИ-8 по требованиям рыбинспекторов его собаку-лаечку за столько лет полетов лучше знали, чем некоторых из авиапассажиров.

Оставив лодку в кустах прочно и надежно на морской узел завязав вокруг куста толстой ольхи фал, на случай дождей, по давно натоптанной медвежьей тропе с тяжелыми рюкзаками, так как планировали быть на сопке 3—6, а то и все 7 дней, медленно, нагибаясь от веток пряча глаза, пробираясь по кромее кедрача поднимались на не обжитую никем вершину.

Надо заметить, что хоть младшему Александру было всего то 43 года, а старшему исполнилось все 58 лет, при этом младший Александр не был настоящий полевой ходок. Отсутствие тренировок, лишний пивной жирок на животе, да и накануне, принятый с друзьями алкоголь в неимоверном для нормального человека количестве делали свое подлое дело с его организмом: пот ручьем заливал его едва заросшее щетиной лицо, сердце невероятно колотилось в его груди, а вот дело с подъемом на сопку у него как раз и не спорилось. Руденков Тимур наоборот легко нес свою ношу, быстрым выверенным взглядом определяя, куда идти дальше, хотя по склону этой сопки он шел впервые. Он заранее, еще находясь внизу у её основания, долго в свой армейский бинокль рассматривал и уверенно проложил свой пеший маршрут, а затем уж легко ориентируясь, даже если из-за веток кедрача ничего буквально в 10 метрах он и не видел не спеша поднимался по ему только едва видимой заячьей тропе, ведущей зигзагами их наверх…

Неся наперевес свое ружье, он строго попросил проверить ружье и у Александра Куликова, так как ясно вспомнил рассказ своих усть пахачинских друзей, как те отсюда вытаскивали не так и давно бездыханное тело Виктора Руденко, сына врача педиатра из Пахачинской участковой больницы после не осторожного само ранения именно на этой сопке. Да и он из армии знал и понимал, что все правила безопасности и именно правила обращения с огнестрельным оружием написаны чей-то кровью и понятно ему не хотелось, чтобы это была его алая кровь.

Ведь врач педиатр, та долго затем и не задерживаясь, а скоро собрав пятитонный контейнер уехала из села Пахачи, сразу же после смерти родного сына.

Как было дело Тимуру буквально через два года рассказывал его верный помощник Аркаша Тынтарат, который тогда был вместе с товарищем на охоте.

1.10. Забойный и веселый парень, желающий стать настоящим моряком.

Дмитрий же в противоположность Геннадию, хоть и был его друг и несколько старше Геннадия где-то на полтора года, но ведь с малолетства не отказывался и от выпивки, пробовал уже даже и травку конопли курить с рыбаками здесь на Пахачинской косе и к тому же, был еще и настоящий гуляка-лавелас. Он девушек в Пахачах и своей родной средней школе менял, чуть ли не каждый месяц, гордясь и затем хвастаясь перед своими одноклассниками собственными завоеваниями и своими обычными сексуальными над ними победами. Даже не гнушался зайти и к «пожилым» – 25—30 летним, что считались в их среде старшеклассников «старухами», которые обитали в деревянном бараке на берегу косы за рыболовецким заводом. Однажды, даже гордо откровенничал перед своими удивленными ровесниками и младшими ребятами, что три «целки» в их селе этим летом «оприходовал», да еще одну в Апуке в прошлом году закадрил. Это во всех вызывало восторг его здешними похождениями, так как большинство могло похвастаться разве что только поцелуями или их еще детскими ужимками где то в углу в школьных коридорах.

Затем он ровесникам горделиво продолжал хвастать и говорил:

– У каждого моряка, в каждом морском порту должен быть сын, а то и дочь.

А также хвастался, что когда станет моряком, то обязательно сам побывает в каждом береговом борделе. Особенно же он хотел побывать в Голландии и в Амстердаме, где довольно много улиц и домов с красными фонарями и при том, свободно продается травка конопли в их барах.

И он им увлеченно рассказывал, что из морского в Ленинграде училища на единственном сохранившемся в мире парусном барке «Крузенштерн» моряки первокурсники ежегодно выходят в кругосветное путешествие и это очень интересно. За это время они узнают многие страны, узнают нравы их жителей, в совершенстве изучают иностранные языки, а также обязательные для каждого моряка и особенно капитана навигацию, лоцию и другие науки о море.